Маргер Заринь - Календарь капельмейстера Коциня

Вышел из комнаты, сел в роспуски, взмахнул кнутом и был таков. Двери конюшни раскрыты настежь: запустелый дом стал еще пустыннее, о боже…

В угнетенном настроении Марис сел за фортепьяно. На этюде Паганини правая рука стала неметь.

— Ну и ну! — разозлился он. — Уже наблюдаем последствия?

Собравшись с силами, автоматически начал играть гаммы — терциями, секстами, октавами, пока наконец не размял пальцы — до такой степени, что смог взяться за обновление своего репертуара. Без всякой системы и отбора — просто играл то, что приходило в голову.

Вот «Карнавал» Шумана давно не игран. В одном месте вдруг провал в памяти. Что такое? Ведь на концертах он исполнял «Карнавал» с закрытыми глазами, как Эжен д’Альбер, — уставившись в потолок, то бишь в пространство. А теперь — такая осечка!

«Почему я сегодня нервничаю? — задумался Марис. — Может быть, потому, что Юлишки еще нет? Это хорошо, что она не идет. Я ведь должен работать: три часа утром и еще три — после обеда».

На обед вареный горох со шкварками. Сладкое блюдо — печеные яблоки с сахаром. Вполне удовлетворительный обед. Поел — и снова за рояль.

Черт возьми, где же Юлишка? Нет, это хорошо, что она не появляется… Мне еще надо выдержать два с половиной часа… Наручные часы, лежащие на крышке инструмента, скорее всего, испортились…

Марис играет, посматривает на часы, играет дальше… Но теперь уже совсем вяло… Она никогда так долго не задерживалась. Может, пойти навстречу? В этот момент он слышит во дворе гудение мотора.

Выскочив из машины, Юлишка бежит ему навстречу. В пестром плаще, держа в руке расшитую бисером сумочку.

— Конни! Я спешу в Ригу, — громко заявляет она. — Знаешь, что сегодня утром произошло? Приехал папа́.

— И что же?

— Да, приехал папа́. Навеселе и такой обходительный, и я ему тут же все выложила, ну, что собираюсь замуж. Прекрасно, спокойненько ответил он, в конце концов когда-нибудь это должно произойти… А за кого ты выходишь?

Юлишка еще не сказала ему за кого… Это будет приятный сюрприз… С этим человеком папа́ недавно сам ее познакомил. Теперь у нее одна-единственная просьба: дать ей машину с шофером. Срочно надо съездить в Ригу к господину Хаану.

— К кому?

— К Хаану-Гайле.

— О! В конце концов совсем и неплохо! Господина Хаана только что назначили директором Земельного банка. «Янкель, твой зять в Земельном банке!» — запел папа.

— У меня, папочка, есть свои деньги и свое наследство, — сказала Юлиана. — Я в любое время могу получить свое наследство.

— Какое наследство? — встревожился папа. — Гайле сам достаточно богат. После моей смерти, пожалуйста, пусть проявляет интерес к твоему наследству. Пока же — стоять смирно! Я тут командую!

Юлишка сразу поняла, что помещенную на ее имя круглую сумму по-хорошему она не получит. Поэтому решила тут же отправиться к господину Гайле (ведь он сам учил, как вытребовать эти деньги наличными, какие бумаги следует представить адвокату. Процедура займет самое большее три-четыре дня).

Завтра понедельник, она тут же обратится к господину Гайле, они тут же пойдут к адвокату, и через несколько дней она уже будет дома. К тому времени, должно быть, возвратится мама, и они с Конни тут же обручатся.

Юлишка была в прекрасном расположении духа. Сев в «крайслер», она взмахнула солнечным зонтиком и воскликнула:

— Конни! Жди меня дома самое позднее через неделю. Я коварна и мудра, как змея.

Всю неделю Марис работал как очумелый: за порог своей комнаты и носу не казал. Не ел, не пил. Впервые в жизни почувствовал угрызения совести. Надо ведь, изменил своей путеводной звезде — музыке, ужас! Теперь — замаливать грехи, искупить провинность. Но через пару дней, снова обретя форму, он почувствовал прежнюю слабость: затосковал по Юлишке. Опасный дуализм, Марис это хорошо понимал.

«Человек не может служить двум богам, — сказано в толковании первой заповеди, — ибо он одному подчинится, а второго оставит». Марис недолго протирал штаны за партой, потому религиозные заповеди, привитые в детстве матерью — Теклой и в особенности Атисом Сизеленом, последнее время все чаще приходили ему в голову. Когда мать еще была жива, она заставляла маленького Мариса каждый вечер читать в кроватке на сон грядущий вечернюю молитву. Время от времени «Отченаш» мешался у него с «Единственной звездой» Райниса — Атис Сизелен заставлял детей каждое утро коллективно декламировать ее перед началом занятий (для воспитания воли). Вот почему библейские предания перепутались у мальчика со стихами Райниса. Текла поначалу встревожилась, что за престранный стих, но, узнав, что это Атис Сизелен велел его выучить, успокоилась. Ладно уж, пусть читает… Потом они положили эти слова на мотивчик песнопения «Когда б уста мои на тысячу ладов…».