Виталий Кривенко - Дембельский аккорд

— Как ты? А то видок у тебя какой-то неважный, — поинтересовался Туркмен.

— Я-то нормально, хрен на этот видок. Вы сами как? — задал я встречный вопрос.

Туркмен промолчал, он то и дело отводил взгляд в сторону, как будто рассматривал что-то в стороне.

— Туркмен, что случилось? Где остальные? Где Хасан, где пацаны? — я слегка потряс его за плечо.

— Пошли зайдем в палатку, посидим и поговорим спокойно. Много чего случилось, за раз не скажешь.

Мы вошли в палатку.

— Проходи, садись, — предложил я Туркмену, и сам сел на носилки.

Туркмен присел рядом.

— Дай сигарету, — попросил Туркмен и протянул руку.

Я машинально достал из кармана начатую пачку «Охотничьих» и протянул ему, но потом осекся:

— Нурлан, ты че? Ты ж не курил?

— Да это я так, не всерьез. Просто не знаю, с чего начать. Ну давай сигарету, че ты дергаешь эту пачку туда-сюда, — произнес Туркмен, после чего вытащил из пачки сигарету и жестом попросил огня.

Я пожал плечами, достал из кармана спички и протянул Туркмену, он прикурил сигарету.

Поведение Туркмена меня все больше удивляло и беспокоило. За два года службы я ни разу не видел Туркмена с сигаретой, он был ярый противник курения, хотя и баловался чарсом. Но чтоб он закурил обычную сигарету! Значит, произошло что-то «из ряда вон выходящее». Туркмен между тем продолжал молча курить, разглядывая спичечный коробок.

— Давай не еби мне нервы, рассказывай. Хули мнешься?

Молчание Туркмена начало меня слегка раздражать.

— Ты не хипишуй, Юра. Пока не успокоишься, я говорить ничего не буду.

— Я спокоен. Давай, говори, — сказал я, уже умеренным голосом. На Туркмена наседать бесполезно, его этим не проймешь.

Туркмен сделал несколько затяжек и бросил сигарету под ноги, растоптав ее носком сапожка.

— Кто тебя подстрелил, знаешь?

— Догадываюсь.

— Молодец, что догадливый такой. Но вот, что было потом, ты, наверное, вряд ли знаешь?

— Что было потом, я ни хрена не знаю, мне капитан-медик рассказал в общих чертах обстановку, а дальше можно только догадываться. Единственное, что я знаю точно, так это то, что убили Бабая, я своими глазами видел его мертвого.

— Взводный баловался с ручным гранатометом, не знаю, че там у него случилось, но гранату он запулил прямо на озеро, как раз туда, где стоял блок танкистов. Как он потом говорил, получилось это у него случайно.

Выбросив окурок, я тут же достал еще одну сигарету и, прикуривая, процедил сквозь зубы:

— Доверили дураку стеклянный х…й…

— Слушай дальше, — перебил меня Туркмен. — Танкисты тут же закричали в рацию, что блок обстреляли, один убит, а одного ранило. Они думали сначала, что это тебя насмерть, Бауржан еще живой был, он сам до блока доковылял. Взводный наш перешугался, и пи…анул командиру по рации, что танкистов обстреляли из кишлака. Ну и завертелась карусель.

— Козел блядь!

— Не спорю, — подытожил Туркмен, и добавил: — Да еще Хасан во всю эту канитель с дуру плеснул керосину.

Я вопросительно посмотрел на Туркмена. Туркмен, гоняя во рту спичку, глянул в потолок, потом себе под ноги и, нервно сплюнув спичку, продолжил:

— Хасан лазил по броне, и увидел, как взводный стрелял из гранатомета, он заметил, как граната полетела в сторону озера. А когда в эфир передали, что двоих накрыло, и один из них ты, Хасан схватил автомат и разрядил магазин по БТРу взводного, к счастью никого не задел. Прокричал, что убьет этого урода, и кинулся поначалу к блоку взводного. Я, было, бросился его догонять, Хасан ведь в таком состоянии мог кучу дров наломать, но он резко развернулся и побежал к озеру.

— Слушай, Туркмен, а че Хасан с тобой не приехал?

— Да подожди ты, дай рассказать до конца! — гаркнул Туркмен.

Я вздрогнул от неожиданного выкрика.

— Хули ты орешь, как дурак! Не надо орать на меня, говори спокойно, я слушаю.

— Не перебивай меня. Понял? — сказал Туркмен уже спокойным, но довольно-таки твердым голосом.

Туркмен очень редко раздражался, а если такое случалось, то он быстро отходил. И я вообще не припомню случая, когда он последний раз так «вспыхивал». Да к тому же, как мне показалось, причин для гнева на данный момент вроде бы не было. И все же я решил больше не доставать Туркмена вопросами и приготовился молча его выслушать.

Туркмен, немного помолчав, продолжил:

— Тут у взводного на блоке поднялся переполох. В эфире послышались крики. Нас обстреляли! Нас обстреляли! Мне пришлось сказать, что БТР обстреливают с гор, не говорить же, что это Хасан об…ячил взводного машину. Ну, естественно, эта запарка тоже добавила накалу к общему бардаку, а командир ведь обещал, если один выстрел из кишлака прогремит, то кишлак разнесут к чертям.