Наталья Шумак - Та-Ро

-Твоя бабка была круче. Но вы из одного теста. Ты у меня еще будешь порхать как бабочка и жалить как пчела.

-Мухаммед Али.

-Что?

-Это сказал Мухаммед Али.

-Это сказала я. Ему. Как то раз.

-Вы знакомы?

-Моя маленькая слабость.

Невероятно! Тинэль выглядела почти смущенной.

-Коллекционирую великих воинов. И не только. Этот парень был весьма неплох. Во многих смыслах. Весьма. Хотя и занимался мурой.

-Чем?

-Ерундой.

Отчеканила Тинэль.

-Раунды. Ниже пояса не бить. Перчаточки. Тьфу. Кастрированное искусство убивать. Вот что такое хваленый человеческий бокс. Как превратить лицо в отбивную котлету? Очень просто. Долго и упорно бить по морде. Тьфу. Любой мой ученик отправит к праотцам самого именитого чемпиона. За минуту. Или за две.

Лина представила себя, стоящей напротив Майка Тайсона, нет, напротив Кости Цзю! Уложить такого мальчика? Каким образом?

-Не верю.

-Поясни.

-Не верю тебе. Не вижу в себе достаточно силы.

Тинэль нагнулась, ухватила девушку двумя пальцами за подбородок. Сказала грустно.

-Бедная малышка. Устала?

Ученица попалась на провокацию. Кивнула. В ответ ей отвесили нехилую звонкую оплеуху. И проорали оглушительно.

-Я вложу в тебя все, что смогу! Любым путем!

Лина хотела обидеться. Или заплакать. Но вместо этого извернулась и пнула мучительницу в голень. Откатилась в сторону, взлетела с пола. Приготовилась к страшной мести. Тинэль наклонилась помассировать ногу. Одобрительно проворчала.

-Молодец.

А потом заскользила навстречу, странными дергаными рывками, увернулась от безнадежной попытки контратаковать, и задала обнаглевшей ученице настоящую трепку. Со знанием дела и шуточками.

-Ну, как? Поняла в чем твоя ошибка?

Размазанная по полу, как манная каша по тарелке, Лина простонала.

-Нет.

-Ладно. Времени у нас вагон. Еще поймешь.

Она тренировала принцессу одиннадцать лет.

Георгина не плакала. Смотрела испуганно и кротко. Сжалась в кресле. Сгорбилась. Совсем утонула в мягких недрах. Сколько раз Даниил имел ее там? Любил сажать голенькую с распущенными волосами к себе на колени, и крепко стиснув в объятиях, двигать вверх, вниз. Добиваясь счастливых выдохов и дрожи. Она всегда сдавалась первая. Бедная малышка. Все же он полная свинья! Молчит чурбан чурбаном.

Собралась с силами, спросила тонким срывающимся голоском.

-Ты меня больше не любишь? Совсем? Почему?

Что прикажете отвечать? Стоял к ней спиной, грыз спичку, злился. Внизу во дворе дети играли в прятки. Бегали друг за другом, ссорились, кричали.

-Даниил. Любимый. Что случилось?

-Прости. Очень устал. Ничего не хочу.

-Я должна уйти?

-Да.

Она всхлипнула, поднялась. Такая стройная и красивая, с распахнутыми громадными глазами. Модные брючки. Новая прическа. Для него, паразита старалась.

-В чем я виновата? В чем? Скажи! Что не так?

Сорвалась на крик, расплакалась. Прижала к нежному юному лицу обе ладони. Плечи дрожали. Сумка упала на пол. Даниил обернулся. Ему было не просто - отчаянно - жаль эту славную девочку. Самому завыть что ли?!

-Георгина. Не надо из-за меня переживать. Пожалуйста.

-Ты не позвонишь. Ты больше не позвонишь. Я не хочу. Я не хочу ничего без тебя! Ничего!

Она повторяла снова и снова, что не сможет жить без него. Она умоляла. Даниил сдался, подошел, обнял. Расцеловал мокрые щеки. Взял на руки, отнес на диванчик. Уложил. Сдернул модную маечку, расстегнул и отбросил прочь бюстгальтер. Стянул красные брючки. Трусики. Он знал ее дивное тело наизусть. Начал ласкать. Старательно и долго. Решительно ничего, кроме щемящей, пронзительной жалости не чувствуя. Через какое-то время девушка расслабилась, дыхание ее изменилось, на щеках зажглись яркие пятна. Даниил постарался на совесть. Дважды довел до оргазма. Потом, успокоенную и молчаливую, усадил к себе на колени, убаюкал. Неугомонная совесть, чтоб ей было пусто, обзывала его последними словами. Георгина провалилась в короткий сон. Горячая щека жгла его плечо. Как раз ту самую татуировку. Проклятье!!!

Он грыз губы. И ненавидел себя. Несколько раз собирался разбудить и отправить домой. Но не мог произнести ни звука. Точно чьи-то холодные пальцы сдавили горло. Потом в дверь заглянул не вовремя вернувшийся брат. Сделал круглые глаза, выразительно постучал себя пальцем по лбу. Что означало примерно следующее.

-Закрываться надо! Идиот!

Бесшумно исчез. На кухне зазвенели чашки. Запел чайник. Брат жить не мог без кофе. Георгина вздрогнула, очнулась.