Наталья Шумак - Та-Ро

-Хорош накручивать!

Строго оборвала она себя.

-Дом абсолютно новый, не отделанный до конца. Разумеется, взрослые люди резвились в этой комнате. Ну и что с того? Не тысячи же пар вбивали друг друга в диваны. У них, кстати, свежий вид. Тоже куплены недавно. И нечего психовать. Алес!

-Лина?

Окликнул вопросительно и тревожно. Нарисовался широкоплечим хищным силуэтом в дверном проеме.

-Лина?

Нашел ее взглядом, поманил к себе. Из непонятного упрямства девушка не послушалась. Хотя тело требовало немедленной и полной покорности. Облокотилась на каменные перила, притворяясь статуей. Холодной и неотзывчивой, как белый в серых прожилках мрамор под пальцами.

-Лина...

Теперь ее имя прозвучало тише на пол тона. Не брошенное в ночь, как мгновение назад, а мягко отпущенное, соскользнувшее с губ сладкой волной. Колебание, родившее отклик в воздухе - как круги от камня на поверхности воды. Ветер обнял девушку, растрепал волосы, проник под маечку. Кожа покрылась мурашками.

-Лина...

Даниил подошел сам, встал за спиной, наклонился. Руки сомкнулись на талии, короткий рывок, Лина оказалась прижата, вернее притиснута к его груди, животу, бедрам. Это вызвало в ней неразборчивое эхо, растущее внутри, вслед за каждым движением Даниила. Она выгнулась, извернулась в его объятии, привстала на цыпочки, потянулась к губам. Он, избавившийся от сигареты, о чудо из чудес! Пах не вонючим табачным дымом, а мятой. И то, что Лина всегда терпеть не могла, то, что вызывало в ней брезгливую дрожь, оказалось сладким и прекрасным - чужой язык изучал ее рот. Упругий, горячий, дразнил короткими прикосновениями, вдруг властно ввинчивался, проникая в глубину, ведя себя, как бесцеремонный захватчик, уверенный в своем праве диктовать условия. Настойчивый и алчный повелитель.

-Ты.

Прошептала Лина отклонившись, упираясь руками в твердую грудь.

-Господи, это ты.

Он оборвал ее глупый монолог очередным бесконечным, страстным поцелуем. Ветер бился вокруг, хлопал невидимыми крыльями, точно гнал с балкона, в комнату. Контраст между холодным воздухом и горячим телом Даниила ошеломлял. Привставая на цыпочки, девушка гладила лоб, виски загорелого до черноты болгарина, вдыхала запах его кожи, тянулась навстречу. Что с ней происходило? Мир мог лететь в пропасть, море гореть, а горы таять - под синим светом звезд. Ничего решительно не имело значения, кроме простого и нелепого факта. Она безумно хочет этого мужчину.

Пальцы Даниила забрались под маечку, легли на грудь, требовательно сжали ее. Лина глупо затрепыхалась, бежать, бежать отсюда немедленно. Но у тела были собственные планы. Животное, темное, таинственное, то, что Лина всегда отрицала и гнала прочь, поднялось со дна души. Девушка выгнулась, вцепилась в ремень мужских джинсов, неумело, но страстно поцеловала чужие губы, размыкающиеся, с ответной, радостной готовностью. Даниил прижал ее к себе, подхватил под колени, внес в дом. На полу у двери угнездился маленький недорогой магнитофон. Очевидно, секс без музыки парня не прельщал. Комнату наполняла чувственная мелодия. На пустом столике вызывающе серебрилась фирменная упаковка презервативов. А как иначе? СПИД не дремлет. После темноты свет резал глаза. Лина непроизвольно зажмурилась. Даниил опустил ее на разобранный диванчик. Встал рядом, одним движением стянул и отбросил в сторону футболку. Лина села. К ней внезапно вернулась способность соображать. Она внимательно, почти холодно наблюдала, как партнер избавляется от сандалий. Один, затем другой отлетели прочь. Как наклоняется и тянется к ней. Полноте! Гнусность какая! Это некрасивое лицо принадлежит мужчине ее мечты?! Быть не может! Абсурд. Даниил заметил перемену в настроении дамы, показал на лампочку. Он что, решил, что ее смущает свет? Ну, если быть абсолютно честной, то еще как смущает и нервирует. Она ни разу в жизни не отдалась мужу иначе, чем в полной темноте. Но разве дело в этом? Просто она передумала, внезапно, в последний момент. Просто все показалось ей пошлым и отвратительным. Просто она захотела найти кнопку, нажать на нее и отключить происходящее. Оп. Очутиться в отеле, одной, в постели с книжкой. С глупой, слащавой книжкой о Любви... Зачем?

Даниил, раздетый по пояс, босой, неожиданно погрустневший, опустился на колени у диванчика. Наклонился, прижался лицом к двум узким стопам девушки: обтянутым черными капроновыми гольфами. Брючки задрались и смялись, почти до коленей. Лина шумно и нелепо вздохнула, а выдохнуть сразу не получилось. Потому что никто и никогда не целовал ее ног. Тем более ТАК.