Наталья Шумак: Та-Ро

Ангелина устроила генеральную уборку, уволилась с работы. Отхватила энергичным взмахом ножниц поредевший мышиный хвостик и позвонила Ленке. Лучшая подруга примчалась немедленно, посочувствовать жертве. Всплеснула руками.

-Уродовать-то себя, зачем?!

И потащила девушку с ангельским именем и дурацким характером в парикмахерскую. Ленкина приятельница, тоже Елена, кстати, покрутила пальцем у виска.

-Даже и не знаю, что тут можно сделать...

Включила машинку. Через полчаса бывшая учительница себя не узнала. Стрижка под мальчика совершенно изменила ее лицо. Даже взгляд стал новым. Капельку дерзким, капельку озорным.

-Вставай уж, Хакамада. И больше самостоятельностью не занимайся, пожалуйста.

Вздохнула мастер. Ангелина расплатилась и предложила подруге.

-Обмоем смену имиджа? Выпьем кофе в "Пилигриме".

-Пошли. Ты у нас богатый Буратино?

-В некотором роде. Я имею тысячу долларов.

-Шутишь! Откуда?

Поведала про скромное теткино наследство. То и дело, поглаживая ладонью - колкий, ох как непривычно, затылок.

-Половину монет мне, половину Павлику.

-Кому?

-Моему дяде. Павлу Петровичу. Вникла? Он у нас недовинченный, недоваренный закоренелый холостяк, обросший мхом. Живет по соседству, этажом выше. Ты же знаешь, Господи. Видела же его несколько раз.

Ангелина пояснила после паузы.

-Мы почти не общаемся. Он меня терпеть не может.

-Понятно.

Наконец включилась в ситуацию подруга. Ангелина не столько издевалась над родственником, сколько неуклюже пыталась шутить. В красках описала эпопею с продажей комнаты.

-Жуткая хибара. За нее дали ровно две штуки. Павлик и я богатая сладкая парочка. Так что теперь могу себе позволить безумство.

-Какое?

-Уеду к морю. К самому синему морю. Снится чуть не каждый день. И всегда одно и тоже. Ночь, волны, соленый ветер.

Ангелина целомудренно упустила эротические фрагменты. Помешивая ложечкой слишком горячий кофе, добавила.

-Словно зовет меня к себе. Представляешь? Напевно так - Солнечный Берег, Солнечный Берег...

Тут Ленка взбеленилась и высказала массу нелестных замечаний. Ядовито комментируя глупейшее расточительство, поинтересовалась.

-А не Берег Слоновой Кости не тянет?!

-Мне хочется увидеть море не на картинке, пойми.

Робко протестовала наследница. Чуть не рассорились.

-Ютишься в малосемейке! Сумасшедшая! Поменяй с доплатой на однокомнатную.

-Хочу отдохнуть.

-Все хотят. Но жилье важнее. Я, между прочим, тоже ни разу за пределы Родины не выезжала. И что теперь? Удавиться?

-И нам осталось уколоться и упасть на дно колодца.

-И там пропасть на дне колодца. Шутки в сторону, милочка. Твоя затея - махровая глупость.

Ангелина кивнула и ответила.

-Да.

Тонкий палец бежал по ободку белой керамической чашки, рисуя круги, один за другим. Снова и снова. В затянувшемся тоскливом, темном молчании (Ангелина не хотела смотреть в голубые, со стальным отливом, глаза Лены) раздался громкий смешок подруги. Была в нем особая чистая нота. Когда Зябликова злилась, или веселилась, утешала, или посылала на три буквы, она неизбежно оставалась самозабвенно искренним и сильным человеком. Вулкан в короткой юбке. Симпатичный, оживляющий пейзаж и радующий глаз живописца. Славная такая выпуклость в картине мироздания - пока не начнет дымиться, закипать. И если дело дойдет до извержения - тушите свет, настал последний день Помпеи. Спасайся, кто может. До сих пор, а дружили они уже лет десять, катастрофы удавалось избегать. И, слава Богу. Ленке, может быть только Ленке, Ангелина могла признаться во всем. Абсолютно.

Второй смешок был хитрее, с намеком. Подруга потянулась к пачке сигарет, щелкнула зажигалкой и заявила.

-Ладно уж, выручу. Любовь зла, а я к тебе не равнодушна. Только учти, котят топить не буду. Всех до единого сложу в рюкзак и доставлю тебе. Продавай, раздавай, это уж как получится.

-Каких котят?

Глупо удивилась Ангелина.

-Дашка просит самца. Ходит по дому, плачет, ноет. Период такой. А твой усатый мачо момента не упустит.

-Ой, Зяблик...

-Глазками красивыми не хлопай. Не мнись, знаю я - чего ты хочешь. Что, больше некому всучить твоего бандюгу?

Ангелина беспомощно и весело одновременно покачала головой. Признаваясь не без хитрого жалобного нытья. (Короткого, но имеющего место быть.) Милая женская игра в поддавки. Манипулирование, разумеется, но беззлобное, взаимное.

-Ты моя последняя надежда.

-Что ж, устроим моей Дашке богатую сексуальную жизнь. В кои-то веки. Неси своего мохнатого.