Александр Петровчич: Записки программиста А.

Программист А. сидел теплым воскресным вечером в баре Pizzeria Uno и с удовольствием потягивал Uno Amber Ale. Веселые люди подсаживались к стойке справа и слева от него, приветливо кивали, заказывали напитки, выпивали и уходили. Работал телевизор, показывавший бейсбол, суетились официанты, вкусно пахло жареными стейками.

Неожиданно на соседнее место села красивая девушка. Она с интересом посмотрела на А. и поздоровалась. А. улыбнулся в ответ, хотел что-то сказать, но поперхнулся и уткнулся в свое пиво. Девушка заказала бокал калифорнийского вина и со скучающим видом взглянула на А.

— Надо что-то ей сказать, — лихорадочно подумал А., но абсолютно ничего не приходило в голову.

Продолжая соображать, он делал вид, что смотрит бейсбол. Девушка пригубила вино, посмотрела на А. и приподняла бокал, как бы приглашая на тост.

— Определенно надо что-то ей сказать, — думал А., чувствуя себя все глупее и глупее.

Прошло несколько минут. Внезапно А. осенило, и стройная английская фраза, с которой вполне можно было бы начать разговор, была готова. Он повернулся к девушке и открыл рот, но в этот момент в ее сумочке зазвонил сотовый телефон. Девушка извинилась и начала разговаривать по телефону. А. опять уставился в телевизор. Поговорив несколько минут, девушка быстро расплатилась и, сделав прощальный жест в сторону А., ушла. Тут же на ее место плюхнулся толстый лысый мужик в очках.

— Предоставленные сами себе, события развиваются от плохого к худшему, — философски подумал программист А. — Закон Мерфи.

Он приложил плоскую прямоугольную табличку из белого непрозрачного материала к верхней части квадратного столба, торчавшего из земли перед дверью. Он не помнил, как он здесь оказался, и откуда у него в руке появилась эта табличка. Он был готов ко всему, но ничего особенного не произошло, только тихо щелкнул замок стеклянной двери. Он потянул дверь на себя, и она открылась, впустив его в прохладный сумрак небольшого зала, из которого в разных направлениях расходились четыре коридора. Дверь плавно закрылась за его спиной. Он сделал несколько шагов вперед и увидел в стене блестящую серебристую кнопку. Нажав на нее, он стал ждать, и вскоре стена раздвинулась, открыв ему небольшую комнатку, стены которой казались сделанными из какого-то металла. Он вошел. С внутренней стороны на стене он снова увидел кнопки, подписанные незнакомыми иероглифами. Пока он медлил, размышляя, какую из них нажать, двери сами собой закрылись, заперев его в этом маленьком пространстве. Занервничав, он торопливо нажал на самую верхнюю кнопку и немедленно почувствовал толчок и движение. Над дверью красным светом загорелся иероглиф, через секунду сменился другим, и продолжал менять свои очертания каждые несколько секунд. Внезапно движение прекратилось. Двери открылись, и он шагнул в освещенный неоновым светом серо-зеленый лабиринт. Он пошел наугад, петляя по извилистой узкой дорожке среди грязно-серых стен и всегда поворачивая направо. Вскоре в стене слева от него начался ряд однообразных дверей с табличками на непонятном языке. Он продолжал двигаться вперед. Вдруг на одной из табличек он ясно увидел собственное имя, написанное по-английски. Uh-oh, подумал он. Выбора не было, он решительно опустил руку на какое-то подобие ручки, торчавшей из двери, нажал вниз и толкнул от себя. Дверь поддалась. За ней оказалась комната с большим окном в дальнем конце. Когда он подошел к окну, у него захватило дыхание. В этом окне, как в огромном телевизоре, он увидел свой старый, почти исчезнувший из его сознания, мир, тот мир, из которого он пришел. В этом мире светило солнце, ветер еле заметно шевелил ветви деревьев, машины плавно скользили по шоссе вдоль прерывистых белых линий разметки, вдалеке переливалась отраженными бликами парковка у торгового центра, еще дальше, через дорогу, был виден Barnes&Noble.

Программист А. сел в свое рабочее кресло, включил компьютер и, пока компьютер загружался, еще раз взглянул в окно.

— И снова понедельник… — подумал он.

Обедая с приятелем в кафе, программист А. уронил куриный сэндвич на пол. Сэндвич развалился, и все его составляющие живописно рассыпались по полу.