София Яновицкая - Что такое «люблю» (сборник)

– Теперь главное. – Я сунул телефон ему в руку. – Вы должны остаться наедине.

– Что?

Мне показалось, что Ярик сейчас то ли упадет в обморок, то ли задохнется, то ли получит инфаркт. Я поскорей открыл кран и побрызгал на него водой.

– Фу!

– Дыши! Успокойся! У меня все продумано.

Когда я подбежал, Аня сидела за сценой и перечитывала листок со своей ролью. Я покашлял.

– Чего тебе? – она хмуро посмотрела на меня поверх листка.

– Алла Иванна сказала, чтобы ты принесла платье из вон той гримерки. – Я ткнул пальцем в направлении тесной комнатки, в которой было свалено разное барахло.

– А что там делает мое платье? – Аня отложила листок и сердито отбросила с лица волосы.

– Откуда я знаю? Просто Алла Иванна велела, я передал. Она пошла кофе пить, я могу сбегать, сказать, что ты…

– Не надо, – оборвала меня Аня и встала. Ей явно не хотелось мешать Алле Иванне пить кофе.

– Поищи как следует, там кучу всего накидали. – Я сочувственно улыбнулся.

Аня окинула меня подозрительным взглядом, фыркнула и ушла искать платье.

Как только она скрылась в гримерке, я махнул рукой Ярику. Он выполз из-за картонной декорации замка с совершенно белым лицом, как будто его вымазали специальной краской.

– Все помнишь? – еле слышно спросил я.

Ярик непонятно помотал головой – не то кивнул, не то наоборот.

– Телефон взял?

Он похлопал по карману джинсов и заодно вытер руки о штанины.

– Тогда пошел! – Я подтолкнул друга к гримерке. Он приоткрыл дверь и замялся на пороге.

Сейчас все сорвется!

Я с силой пихнул Ярика в спину и захлопнул за ним дверь.

Тихо-тихо закрыл задвижку снаружи и прижался к двери спиной. Сначала за дверью раздавалось только что-то неразборчивое. Потом я услышал, как Ярик прохрипел диким голосом:

– Тебе помочь?

Аня ничего не сказала, видимо кивнула или помотала головой. Последовало долгое и громкое шуршание.

– Извини, что я тебя облил тогда, я нечаянно, – вдруг сказал Ярик.

Я хлопнул себя по лбу. Похоже, он все-таки не понял, что такое невербальное общение.

– Да уж. Ладно, бывает.

Я разинул рот и прижался ухом к двери. Грохота упавшего тела не было, значит, Ярик удержался и не рухнул в обморок от счастья. Вдруг до меня донеслось «ничего здесь нет», и в дверь толкнулись с обратной стороны. Я навалился всем весом и перестал дышать.

– Что за фигня? Ты что с дверью сделал, мелкий?

Ярик очень правдоподобно спросил, что случилось, и аккуратно потыкал дверь.

– Если это твои фокусы…

– Я ничего не делал!

Аня толкала дверь и кричала все громче. За сценой вдруг появился Курт. Он оглянулся по сторонам, как будто искал кого-то, и направился ко мне. Я занервничал. Сердце колотилось так, что я плохо слышал, что творится в гримерке. Курт приближался, а вместе с ним, похоже, и моя мучительная смерть.

– …не ловит. Давай лучше музыку послушаем, – донесся голос Ярика, и Анин любимый певец заорал на всю школу что-то про вечеринки и поцелуи. Курт остановился в паре шагов от меня.

– Эй, мелочь, Джульетту видел?

Я отчаянно замотал головой, стараясь сделать невинный вид. Курт скривился:

– Ну и говно же малолетки слушают!

Посмотрел на меня с презрением и ушел за занавес. Я выдохнул и вытер мокрые ладони о дверь. В ту же секунду музыка смолкла, и я услышал Анин возмущенный крик:

– Придурок! Не хочу я ничего слушать, я выйти отсюда хочу!

– Не волнуйся, – дрожащим голосом попытался успокоить ее Ярик.

– О Господи, что это за запах?

Я нахмурился – Анин голос не был похож на радостный или заинтересованный.

– От тебя несет, как от парфюмерного магазина! Отойди! Ой, фу…

С другой стороны сцены раздалось какое-то шевеление. Кажется, это вернулась из столовой Алла Иванна. Аня истерила в гримерке.

– Пусти, я попробую открыть! – громко сказал Ярик. Я осторожно откинул задвижку и еле успел нырнуть за картонный замок, как наружу вывалились Ярик и Аня. Оба тяжело дышали и были красные и злые. Я замер и даже зажал себе рот, чтобы не издать какой-нибудь звук. Аня попыталась испепелить Ярика взглядом, быстрым шагом прошла к стулу, на котором сидела, и схватила свой листок. У самого занавеса она вдруг обернулась и бросила:

– Спасибо.

Взмахнула волосами и ушла на сцену.

Вечером накануне выступления мы с Яриком сидели у меня в комнате. Не хотелось ни играть в плейстейшн, ни идти кататься, ни висеть в Интернете. Я чувствовал себя очень странно. Мама с папой, кажется, тоже. Они собирались в гости и уже два раза заглядывали к нам, не понимая, почему так тихо.