София Яновицкая - Что такое «люблю» (сборник)

– Надо их позвать? – Ярик посмотрел на свое пирожное и сглотнул. – Или можно сейчас хоть попробовать, как думаешь?

– Потерпи пять минут, никуда оно от тебя не денется. – Я быстро обернулся к дверям – ни мамы, ни фотографа видно не было.

Я наклонился к груше. Она лежала на большущей тарелке, плавала в соусе с чем-то еще и пахла… если честно, я не мог понять, нравится мне этот запах или нет.

– Слушай, – я поднял глаза на Ярика, – давай попробуем? По чуть-чуть, никто не заметит. Ром же, прикольно.

Глаза у Ярика стали круглыми.

– Что ты на меня так вытаращился! Ничего не будет!

– Каждый раз, когда ты так говоришь, мы влипаем в историю, – недоверчиво сообщил Ярик. – Сказала же твоя мама ничего не устраивать…

– Так бы и говорил сразу, что слабо. – Я скорчил ему рожу и потянул тарелку к себе. Но Ярик тут же вцепился в ее край.

– Ничего мне не слабо!

– Осторожней ты, чуть все не вывалилось! – Я быстро огляделся по сторонам.

Ярик схватил ложку и зачерпнул из тарелки соус.

– Немного, ммм, странно… Но вкусно, тут еще орешки хрустящие…

– Эй, не увлекайся. – Я протянул руку за своей порцией. – Сейчас все сожрешь! Я тоже хочу попробовать.

Ярик только захрустел громче, и я дернул тарелку к себе. Пока мы таскали тарелку туда-сюда, груша болталась по ней во все стороны и теперь выглядела совсем не так, как когда ее принесли.

– Мне нравится, – одобрил Ярик.

Я попытался уложить все красиво, чтобы мама ничего не заподозрила.

– Только во рту чего-то все чешется, – послышался Яриков озадаченный голос.

Я фыркнул, быстро глянул, не идет ли мама, и зачерпнул немного соуса себе.

– Вась, – Ярик звучал незнакомым голосом. – Что за фигня…

Я поднял голову, чтобы сказать ему, что фигня – это то, что мама может вернуться в любую секунду, а он отвлекает меня, но замер с открытым ртом. Яриково лицо вдруг стало жутко красным – примерно такого же цвета, как груша в маминой тарелке. Губы стали раза в два больше, чем нормально для человека. Я дернулся от ужаса и опрокинул мамин десерт прямо на стол.

– Что с тобой?!

– Не знаю, – прошепелявил Ярик. – Чешется, и все такое странное…

Он облизал губы, и, честное слово, у людей просто не бывает такого огромного языка.

– Мама!!! – заорал я на весь ресторан.

Ярик пришел в школу через два дня. За это время я успел сто раз побывать у него дома, выслушать, наверное, несколько часов маминых лекций, еще раз порадоваться, что папа в командировке, и на неделю лишиться Интернета в наказание за идею с десертом. Кроме того, все мучения в ресторане оказались зря.

– Нет уж, с меня хватит. Никакого поста в блоге с вами, – объявила мама. – Папа был прав.

– Это точно, – буркнул я и покосился на потухший монитор своего компьютера. Славы уже хотелось примерно как дополнительных уроков по математике.

– Ты уже похож на человека, – обрадовал я друга, когда он наконец выздоровел.

– Орехи теперь есть не буду. – Ярик поморщился. – И груши. Никогда.

– Аллергия-то у тебя на ром. – Я скривил губы, изображая свой лучший вариант Джека Воробья. – Зараза.

Ярик сделал такое лицо, что мне показалось, будто его вот-вот стошнит.

– Зато на скорой прокатились, – подбодрил я его. – Я вот еще ни разу на ней не ездил.

Он посмотрел на меня очень мрачно и промолчал.

– А что? Нужно во всем видеть хорошее! – Я пожал плечами и потащил Ярика на физику.

– Конь сегодня что-то слишком радостный, – обеспокоенно сообщила Сашка Полевая, как только мы зашли в кабинет.

– Пакость готовит. – Денисов подозрительно уставился на чистую доску.

– Не каркай, – уныло вздохнул Ярик и плюхнулся за парту.

Мы, конечно, учились не на одни пары, как Денисов, – но физика!

– Здравствуйте! – Конь и правда улыбался до ушей.

Все встали. Денисов мрачно поцокал языком. Мы с Яриком переглянулись – полный отстой.

Прозвище у Коня было со времен динозавров. Те ребята, кто дал его, были уже, наверное, на пенсии. Ну, универ уж точно закончили. То ли это было сокращение от его имени – Константин Андреевич – то ли его так прозвали из-за того, что он встряхивал головой и раздувал ноздри, как настоящая лошадь. В любом случае по-другому физика почти никогда не звали. Я сам слышал, как кто-то из учителей запинался: «Конь…н-нстантин Андреевич».

– Завтра, – Конь в предвкушении потер руки, – у нас контрольная по всему пройденному материалу. Я вас предупреждал заранее! Помните?

– Не-ет! – весь класс застонал. – Вы ничего не говорили!