Может, и блокнот не так уж анонимен?
Может, он принадлежит Курро? Тогда и щегольская куртка с яркими накладными карманами тоже принадлежит Курро!..
Это предположение вызывает во мне глухой протест: я уже привыкла ассоциировать куртку и блокнот с негодяем, треплом и бабником Сабасом. Презервативы во внутреннем кармане и целая россыпь женских имен в блокноте — как это похоже на Сабаса!.. С другой стороны — это похоже на любого мужчину вообще: презервативы, ставки на футбольном тотализаторе, женские имена… Сложно сконструированные женские имена — MARIAGISELAPIEDAD , к примеру.
Нет-нет, владелец блокнота не Курро. Владелец блокнота никогда не позволил бы себе задвинуть Пьедад в самый конец и уж тем более не прицепил бы к ней невесть кого. Если локомотив — Мария, спальный вагон — Гизела, то Пьедад, выходит, — вагон-ресторан? Ха-ха, вот уж дудки! Пьедад — единственная в своем роде, об этом вопиют записи в блокноте. Преступная мать. Извращенка-сестра, тайно вожделеющая своего брата, и к тому же — бобслеистка, недаром она так эффектно движется по желобу из восклицательных знаков. Но может оказаться и лыжницей, если принять восклицательные знаки за лыжные палки…
Странные, очень странные мысли роятся в моей голове — лыжные палки, бобслейные трассы, вагон-ресторан Пьедад… Подобный неконтролируемый бред делирум
поток сознания свойственен, скорее, ВПЗР с ее буффонно-эскапистскими тенденциями в тв-ве.
Брысь, ВПЗР, брысь!!!
Или все дело в том, что я нахожусь в доме, где один из хозяев — сумасшедший? И это сумасшествие иногда вытекает из отверстий в теле Кико. Просачивается, как вода. Или — как эфир. Или — как веселящий газ. Ну да, я несколько раз улыбнулась, разглядывая рисунки Кико!..
На полу в гостиной лежит большой ковер. Когда-то давно он был очень красив, но сейчас краски потускнели, шерсть вытерлась и местами проглядывает грязно-коричневая основа. Из-за этих проплешин уловить геометрию растительного орнамента довольно сложно. Кажется, это стилизованные бутоны цветов, сами цветы, стебли и запутавшиеся в них птицы.
Мебель сохранилась намного лучше ковра: кожаный диван, два глубоких кожаных кресла и письменный стол выглядят почти новыми. То же можно сказать о довольно вместительном книжном шкафе. И еще — книг в нем намного меньше, чем могло бы быть. Они занимают всего лишь пару полок, остальное пространство отдано свернутым в трубки плакатам. Или картам. Или афишам. Кроме письменного стола, стоящего у окна, есть еще один стол — обеденный. Он покрыт тяжелой, свисающей до пола плюшевой скатертью с пушистыми кистями. В самом центре стола — там, где обычно ставят вазу с цветами или корзинку с фруктами, — стоят песочные часы внушительного размера. Они окружены миниатюрной насыпью из камней; «тоже мне, икебана сраная!», сказала бы про эту концептуальную инсталляцию ВПЗР.
Что-то не так.
Несколько секунд я пытаюсь понять, что именно не так в тихой гостиной. Нет, никаких посторонних звуков не слышно. Сплошная ватная тишина — еще более ватная и непроницаемая, чем в лавке Анхеля-Эусебио: там хотя бы тикали часы… Вот оно! — часы. «Что-то не так» связано с часами, на этот раз — песочными. Песок в них соскальзывает струйкой из верхней колбы в нижнюю. Там, наверху, его еще достаточно, его даже больше, чем внизу; время не вышло!
Непонятно только, какое именно время должно выйти. И кто запустил немудреный механизм часов? И — как давно он был запущен? Я здесь минут десять-пятнадцать, но кто-то появился раньше и успел уйти до меня, а песок все сыплется и сыплется…
Если бы это была ВПЗР — я обязательно бы встретила ее в прилегающих к «Cara al mar» окрестностях. Ведь дорога к маяку — единственная, тут и не захочешь, а столкнешься! Мне снова становится не по себе — совсем как на лестнице в доме Анхеля-Эусебио, по которой я так и не поднялась до конца.
Я пытаюсь выдавить из себя что-то вроде «Эй! Кто здесь?», но вместо этого получаются невнятный хрип и бульканье. Гостиная, до сих выглядевшая дружелюбной и неопасной, вдруг мрачнеет; из углов выползают тени, а потом она и вовсе начинает кружиться вокруг меня. Как будто я стою в центре дьявольской карусели, и мимо проплывают книжный шкаф, диван, кресла, оба стола — письменный и обеденный, огромный глобус, старинный глобус.
Почему я не заметила его раньше?
Такие вещи должны бросаться в глаза сразу, а вот, поди ж ты, не бросились!
Размышлять об этом странном факте сейчас, когда я близка к обмороку, совершенно не хочется. Хочется выйти отсюда побыстрее, пока не закончился песок в часах и мышеловка не захлопнулась. На подгибающихся ногах я бросаюсь к двери гостиной и толкаю ее, еще успев подумать, что вроде бы ее не закрывала. Ну да, она оставалась открытой!..
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу