Мюррей Бейл - Ностальгия

— Леди и джентльмены, прошу вас, сюда, — позвал Борелли.

Местный согласно закивал.

— Сюда всякий день съезжаются ученые — со всех концов света. Наблюдают. Подтверждают гипотезу.

Луиза подошла к Борелли.

— Вы нам это и хотели показать?

Он кивнул и отвернулся.

— Филип, полюбуйтесь-ка.

Высокая пластиковая ширма образовывала что-то вроде светонепроницаемой будки поперек экватора. Борелли раздвинул створки. Там обнаружилась самая что ни на есть стандартная белая ванна на чугунных ножках. Ванна с решетчатой мыльницей и кирпичного цвета пробкой на цепочке. Здесь, под открытым небом, поставленная в направлении длины экватора, ванна выглядела на диво неуместно — и даже нелепо. При ближайшем рассмотрении оказалось, что громоздкая ванна крепится на двух коротеньких трамвайных рельсах, установленных под прямым углом к экватору. Одним легким движением руки ванну можно было сдвинуть в Северное полушарие либо в Южное (где она и находилась в данный момент) — либо выкатить прямо на экватор.

— Прошу прощения, прошу прощения.

Навязчивый местный протолкался в первый ряд, окатив соседей густым запахом масла для волос.

— Это еще откуда? Ай-ай-ай! — поцокал он языком.

Он покрутил в руках маску и трубку. Наружу вывалился прямоугольный, надписанный от руки ярлык на веревочке.

— Niños, [80] Дети (исп). — пробурчал он, оглядываясь по сторонам.

Должно быть, бедняга страдал дальнозоркостью: сощурившись, он рассматривал ярлык и так и этак, держа его на расстоянии вытянутой руки. Даже те, кто стоял сзади, без труда разобрали надпись:

БОЛЬШОЙ БАРЬЕРНЫЙ РИФ [81] Большой Барьерный риф — гряда коралловых рифов и островов в Коралловом море, вдоль северо-восточного побережья Австралии; назван Си-эн-эн одним из Семи чудес света.

Гвен шепотом зачитала ее мужу.

— А что это значит? — полюбопытствовал эквадорский надоеда. Его брезгливая гримаса путешественникам с самого начала не понравилась.

— Самый протяженный коралловый риф мира, одно из чудес света, — объяснил ему Кэддок. — Его длина — тысяча двести пятьдесят миль.

— Все равно не понимаю.

Он отшвырнул резиновые причиндалы в сторону.

— Прошу прощения, продолжаем демонстрацию. Por aquí. Por allá. [82] Туда-сюда (исп.).

— Отлично. Давайте-ка посмотрим, — пригласил Борелли.

Да это настоящая лаборатория под открытым небом! По всей видимости, сюда толпами стекались Фомы неверующие, эмпирики, последние приверженцы вортицизма. В Южном полушарии вода вытекает из ванны, закручиваясь вихрем по часовой стрелке, под стать времени. Видите?

— Прям как дома, — согласилась Саша.

Вновь наполнив ванну, Борелли передвинул ее в Северное полушарие. А здесь вода вытекала… против часовой стрелки.

Группа разразилась восторженными криками. А ведь тот старикан в Лондоне чистую правду сказал!

— Здорово!

— Еще, пожалуйста! — рассмеялась Саша.

— Ага-а! — протянул Борелли. — Теперь мы переходим к самому важному эксперименту. Я прав, доктор?

Норт скрестил руки на груди.

— Ближе к делу!

Установив ванну точно по линии экватора, Борелли выдернул затычку резким рывком — так заводят газонокосилку — и для вящего эффекта изобразил фанфары. Обнимая друг друга за плечи, туристы ждали… Вода уходила прямиком в дырку. Никакого водоворота.

Борелли поклонился.

— Еще! — потребовала Саша.

— Американо? — спросил местный.

Все его проигнорировали, а когда снова обернулись — он уже исчез.

— Да приглядите за ним! — Это Кэддок едва не полетел вверх тормашками, нацеливая свой «Pentax» на фокусничающее отверстие.

— Прелюбопытно, прелюбопытно. Весьма необычно.

Даже Шейла, которая видела это не в первый раз, глядела сосредоточенно-задумчиво.

— Если задуматься, так все логично, — отметил Хофманн.

— Уже ради одного только этого стоило ехать, — возгласил Дуг, похлопывая себя по животу и отворачиваясь. — Такие штуки здорово расширяют кругозор.

Они прошлись вдоль экватора, заложив руки за спину. За ними следом увязалось с полдюжины торговцев в пончо, предлагая сувенирные открывалки и спиралевидные броши. А еще — пресс-папье из местного горного хрусталя: легкое движение запястья — и над достопримечательностью, как ни парадоксально, поднималась настоящая снежная буря. Вайолет принялась торговаться за брелок с очаровательной миниатюрной затычкой для ванны на спиральной пружине, чистое серебро, сеньора; остальные наблюдали, забавляясь от души, или, как миссис Каткарт, рванули прямиком к киоску. Миссис Каткарт отоварилась — накупила целый ворох открыток, в цвете изображавших пресловутый феномен: вода утекает в отверстие, не создавая воронки.