Семен Данилюк - Арбитражный десант

- Кто бы сомневался?! - зло хмыкнула Холина и упрямо потянула сумку на плечо.

- Что ж, каждый хозяин своей судьбы и воли своей кузнец, - Лобанов сощурился, подхватил рюкзак и широко зашагал, прокладывая тропку в снегу. След в след двинулась Ирина. Она быстро отставала. Ноги болтались в огромных валенках, и ей приходилось передвигать их, будто лыжи.

Ногам, впрочем, было тепло. Зато лицо стремительно индевело. Ирина то и дело вытягивала из левого кармана руку в лайковой перчатке и, не разжимая кулак, остервенело терла им щеки, все менее их ощущая. Правое плечо задеревенело и под тяжестью компьютерной сумки потихоньку опустилось, так что ноша наконец соскользнула, и Холина, не имея сил переложить сумку, попросту поволокла ее следом.

Она поглядела вперед. Лобанов как раз скрывался за очередным поворотом.

Ирина прибавила, боясь окончательно отстать. Доплелась до поворота. Но Лобанова уже не увидела. Впереди, всего в двадцати шагах, темнел следующий поворот. Холина остановилась отдышаться. Дыхание с хрипом клубами выходило из нее и растворялось в прозрачном воздухе. Она огляделась.

Ни ползвука. Абсолютная, до гула в ушах грозная тишина. Вокруг, сколько хватало глаз, нависали мачтовые сосны. Покрытые снегом, они парили где-то в высоте, холодные и равнодушные к ползущей у их подножья букашке. Вершины их прямо на ее глазах принялись наливаться позолотой. Еще полчаса, и здесь наступит полная, безысходная мгла. И в этом абсолютном, нечеловеческом безразличии столь явственно угадывалась близкая и неизбежная гибель, что Ирину охватила мелкая дрожь. Ей показалось, что еще минута, и от этого звенящего молчания она попросту лишится рассудка. С усилием разомкнула она смерзшиеся губы.

- М-Лобанов, - прошептала она. И шепот этот будто вернул ей голос.

- Лобанов! Сволочь! - закричала она во всю мочь. Все та же абсолютная тишина была ей ответом. Проклятый попутчик и не думал возвращаться за ней. Он торопился спасти свою толстую, пропитанную алкоголем шкуру. Стремясь вызвать хоть какой-то звук, Ирина принялась прыгать, вертясь в разные стороны.

Внезапно она замерла от ощущения непоправимой ошибки. Она забыла вдруг, с какой стороны пришла. Ей казалось, что снег одинаково взрыт и справа, и слева. На пустой дороге она ухитрилась заблудиться. Ужас, внезапный, непреодолимый, сковал ее. Мысли панически путались. Одно понимала она абсолютно - оставаться на жутком, гибельном этом месте нельзя. Надо двигаться. Хоть куда-то, но двигаться.

Поколебавшись, рванула наугад влево.

- Далеко собралась? - послышалось с противоположной стороны. Там меж деревьев вырисовывался мужской силуэт, вид которого привел Ирину в восторг.

Валкой походкой Денис подошел к ней. Потянулся к сумке:

- Бросай и идем. Осталось максимум полчаса.

Боясь, что сумку отнимут, Холина притянула ее к себе.

Лобанов, более не церемонясь, рванул ноотбук на себя. Повертел отобранную сумку на весу, как бы прикидывая, куда забросить.

- Сволочь! - безысходно пробормотала Холина. - Здесь же ценнейшая информация, негодяй. Ее потом и за год не восстановишь.

- Кто ж тебя такую, тупо упертую, родил? - Лобанов качнул головой.

- Сам быдло!

- Это как раз понятно, - он закинул сумку на то же плечо, что и рюкзак, ухватил Холину за локоть и с чувством тряхнул, так что меховой беретик слетел, а зубы от неожиданности клацнули.

Без берета стали видны отмороженные напрочь щеки.

Денис нахмурился, зачерпнул снега и, невзирая на сопротивление, принялся, не жалея, тереть. Потом снял с себя волчью шапку и нахлобучил на нее, так что из-под козырька едва выглядывали поблескивающие глаза и побелевший кончик носа.

- Хоть на женщину чуток стала похожа, - оценил он плоды собственных усилий и - потянул за собой. - Все! Стартуем в забег. Времени в обрез!

Но в забег не получилось. Ирина, освобожденная от груза, попробовала сначала поспевать за Лобановым. Но силы вновь оставили ее, - валенки-лыжи едва передвигались.

Лобанов, все с большей тревогой поглядывавший на садящееся солнце, вернулся, снял с плеча сумку.

- Без лэптопа не пойду, - прохрипела Холина.

Он усмехнулся, насадил сумку ей прямо на шею, после чего повернулся спиной, подсел и, подхватив спутницу на спину, двинулся дальше, стараясь быстро перебирать ступнями, которых, по правде говоря, давно не чувствовал.

Дыхание вырывалось с хрипом. От боли в боку перед глазами, будто в игрушечном телескопе, вспыхивали разноцветные круги и ромбы. Время от времени он подсаживался, подбрасывал собственную ношу, то ли перекладывая поудобней, то ли не давая заснуть, и - брел дальше. - Валенки не соскочили? - выдохнул он. - Не знаю. Не чувствую. - Тогда бренди чего-нибудь.