Михаил Пак - Эолли или легкое путешествие по реке

В конце письма Вероника оставила отпечаток губ — два алых лепестка. Будто крылышки бабочки.

Смешная девочка, подумал я. Вспомнился тот злополучный вечер, когда мы с ней отправились на дискотеку, где нас поджидала неприятность. Перед глазами возникла картина: заброшенный стадион, три мерзавца, пистолет, плачущая Вероника, такси…

Вспомнив о пистолете, я зашел в спальню, встал на стул и нащупал сверток, лежащий в углублении шкафа. Тяжесть свертка убедила меня в сохранности оружия. Оставив сверток на прежнем месте, я оглядел комнату. Тахта, коврик, телевизор на табурете, окно, отдернутые шторы… Мой взгляд упал на плед, верней, на небольшой предмет, накрытый пледом. Похоже, картонный короб. Я стянул плед и увидел сейф, металлический сейф, — такие мини-ящики обычно стоят в кабинете большого начальника, бизнесмена, президента фирмы. А еще их встраивают в стене, и маскируют картиной.

Я очень удивился, повертел ручку сейфа, потянул, — дверца не поддавалась. Тогда я приподнял находку — она весила примерно 30 килограммов.

Спать мне уже совсем не хотелось.

Я позвонил родителям. Ответила мать. Родной, близкий голос, который был мне так необходим в этом чужом городе, где происходили очень странные вещи.

О чем говорят после долгой разлуки родные люди? Справляются о здоровье, то да се.

— Ты когда приехал из Улан-Батора? — осведомилась мать, как только я с ней поздоровался.

— ?!

— Ты не болеешь?

— Я здоров, мама. Как вы там?

— Суставы побаливают, да ничего. Отец, вон, баню пошел топить. Чем вас в Монголии кормили?

— Все нормально, мама? А кто вам сказал, что я в Улан-Баторе был?

— Таня, твоя знакомая девушка.

— ?!

— Мы с отцом переволновались: ты не звонишь, не отвечаешь на звонки. Засобирались было в Москву, да Таня позвонила, сказала, что ты в Улан-Батор уехал в командировку. Мы и успокоились.

— Гм… Виноват я, мама. Все так неожиданно вышло…

— Ты ездил не один?

— Не один, мама.

— Смотри, ешь вовремя.

— Ладно.

— А эта девушка, Таня, вроде хорошая и голос приятный. Чем она занимается?

— Учится в институте культуры.

— Понятно. Может, наконец, женишься?

— Гм… Тут, мама, с делами надо разобраться…

— Так-то оно так, а время идет. Тебе уже тридцать один.

— Ладно, мама. Я еще позвоню.

Положив трубку, я вскипятил на газе чайник. Заварил кофе. Положил в кружку с кипятком одну чайную ложку растворимого порошка, бросил два кусочка сахара, стал размешивать. Непривычно было пить кофе одному, без Эолли. Тоскливо. Грустно

Я выпил кофе и съел целую лепешку. Ломтики лепешки, прежде чем отправить в рот, я макал в банку с медом — подарок коктебельского пасечника Герася Осипенко. Кофе, мед и лепешка возвращали мне сил. Тяжесть в голове уходила.

Вспомнился мужчина-бомж в морской фуражке у станции метро. Интересно, где он теперь? Если встретится на улице вновь — приведу домой. Налью ему крепкий кофе и расскажу об Эолли. Хотя видом своим он угрюм, но сердцем добр, потому поймет, что у меня на душе.

Я открыл кран над раковиной, стал мыть кружку. И в это время в моей голове точно колокольчики звонко тренькнули — в памяти возникли очень ясно цифры, которые произнес мне во сне неизвестный человек: "7-7-3-5-9".

Я вытер руки полотенцем, пошел в спальню, сел на пол, тщательно изучил кодовый замок, и, медленно двигая никелированное кольцо по часовой стрелке, установил запомнившиеся цифры. Крутанул ручку, потянул — дверца открылась.

Внутри находилась картонная коробка. Я потянул за край, но сырая картонка, не выдержав груза, порвалась. Тогда я сунул руку и нащупал продолговатый предмет — на свету он блеснул желтыми гранями. Золото. Я насчитал в коробке десять слитков. Был еще маленький отсек внутри сейфа, который был не заперт, я обнаружил в нем черный бархатный мешочек. Развязал шнурок на горле, двумя пальцами достал круглый граненный камешек. Никакого волнения я не ощущал при виде дорогой находки, лишь удивление — что за чертовщина?!

Я положил мешочек на место и закрыл сейф.

Я не знал, что думать по поводу этих драгоценностей, я вообще ни о чем не думал, — словно это происходило не со мной.

Мои мысли были заняты другим.

На столе зазвонил телефон.

Мужской голос в трубке показался мне очень знакомым.

— Андрей, это ты?

— Я. А вы — кто?

— Авдеев. Борис Авдеев. Не узнал?

— Борис…. Извините…

— Ты в порядке?

— Да.

— Чем занимаешься?

— Пока ничем. Я только вчера вернулся с Крыма.