Юлия Любимова - Фирменные люди

Подавались лобстеры с рисом, салат из свежих овощей, тушенные в сливках осьминоги и другие замысловатые закуски.

Бодро застучали вилки, два-три глотка божественного «Chateau», и голоса стали громче, а смех зазвучал чаще. Заиграла музыка, закружилась голова, захотелось закрыть глаза и уплыть в медленном танце.

Мы расслабились, слушая приятную мелодию и потягивая вино, почти как дружная семья, для которой застолье – добрая традиция, и не нужно придумывать интересные темы для разговора, не нужно никого удивлять. Теперь мы узнали друг друга чуть больше и можем просто помолчать. Но нет...

Первой встала Грибова.

– Девочки, у меня есть тост! – Она подняла бокал с рубиновым вином.

Грибова примеряет на себя непривычную роль руководителя, ее недавно назначили менеджером по распределению финансовых потоков. В пансионат она приехала на новом служебном автомобиле. Грибова попыталась изобразить дружескую улыбку, но лишь кривовато ухмыльнулась. Захотелось спросить ее: «Что у тебя с лицом?» Грибова чуть заикается, даже не заикается, а как бы нарочито по-старушечьи затягивает слова, заставляя слушать себя более внимательно. Дослушать до конца ее речь мало кому хватает терпения, кажется, она бесконечно тянет и тянет дохлого кота за хвост. Классическая вампирша. Я где-то читала, что вампир – это тот, кто говорит слишком медленно или чересчур тихо, вытягивая таким образом из вас терпение и силы.

– Давайте выпьем за нас, удачливых и талантливых! – громко закончила Грибова и махом опрокинула в себя бокал вина.

– Это не про нас, – шепнула, наклонившись ко мне, Аня. – Слава богу, хватило ума не сказать «за меня». Вот дурища!

Но всем и так понятно, что Грибова имела в виду исключительно себя и выпила бокал в свою честь. Грибову поддерживать совсем не хочется, все завидуют карьерному успеху, и хотя за спиной смеются над ее прагматизмом, но уважают за упорство, с которым она добивалась этой должности.

Появившись на нашей фирме, она с упорством мань–яка стала набиваться в лучшие подруги к главбуху, воспользовавшись тем обстоятельством, что они живут в одном подъезде. Профессионального опыта у Грибовой было маловато, дура она набитая, оттарабанила десять лет на одной проводке, вдруг ее пробило – захотела стать начальницей и опускать по мелочам тех, кто находится в ее подчинении.

– Так бы и вставила ей кляп, – снова недобро прошептала мне на ухо Аня.

Грибова родилась в семье военного. Уехав в Москву учиться, она рано выскочила замуж и вскоре развелась, списав нежизненность своей молодой семьи на происки назойливой свекрови. С тех пор минуло лет десять, но она все еще остается в одиночестве, часто повторяя в отделе глупейшую фразу с капризным ударением на слог «чу»: «Не хочу замуж. Не хочу иметь дело с мужиками, они меня пачкают. Уже испачкали...»

Для нас осталось загадкой: кто ее испачкал, какое конкретно место и чем? Что она имела в виду, произнося эту фразу в помещении бухгалтерии? Раз ее даже кто-то мстительно спросил: «Грибова, а ты мыться пробовала?»

Странное поведение оказало «медвежью услугу» ее новой подруге Вике. Стоило им появиться где-нибудь вместе, народ начинал шептаться: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты».

За столом стоял неумолкаемый возбужденный гул, прерываемый резким смехом. Все старались говорить, перебивая друг друга и толкая локтями, требуя внимания. Кто-то травил анекдоты, кто-то жаловался на начальство.

Карина и Вика к столу опоздали. Где они были все это время и что делали – неизвестно. Им достались свободные места в разных концах стола. Но дамы не обиделись за то, что их разъединили и никто не уступил им свое место, – сегодня начальницы были необыкновенно милы и демократичны. Всем свои видом и дружелюбными улыбками, обращенными к сидящим рядом сотрудницам, они словно говорили: «Смотрите, мы такие же, как вы, – обыкновенные наемные сотрудники, и даже в баню ходим с подчиненными».

Перед подачей горячего официанты сменили всем тарелки и приборы, вытряхнули и поставили чистые пепельницы. Вика встала, деловито постучала вилкой по ножке наполненного бокала (видно, видела, что так делали актеры в старом кино) и, набрав в грудь побольше воздуха, произнесла:

– Дорогие товарищи, я хочу обратиться ко всем... Я хочу вам всем сказать... У меня нет слов объяснить, я не знаю, заслуживаю ли я такое вообще... Что... Знаете, я такая счастливая... – Она раскраснелась не столько от вина, сколько от невозможности высказать свою мысль. – Прям, ну не знаю, – перешла она на язык, на котором, наверное, разговаривали ее родные. – Ну, прям, не знаю, за что это мне!.. И вы у меня такие красивые, как на подбор, и работа у нас складная, и компания солидная... Все, все у нас хорошо... – Вика подняла голову, наверное, это было частью задумки: сказать «спасибо» небу. Сквозь стеклянную ресторанную крышу бледно проглядывали звездочки. – Смотрите, и звезды нам помогают... Освещают нам путь в нашем нелегком бухгалтерском деле... – Вика еще что-то сумбурно говорила, но ее уже никто не слушал. Не осуждая окружающих, она села на место и с аппетитом принялась уминать овощной салатик.