Глеб Соколов - Вихрь преисподней

– Я не понимаю... Я ничего не понимаю... Ты только что обвинил меня. Ты сказал, что что-то произошло с тобой в тот момент, когда ты повстречался со мной...

– Я не знаю... Не знаю... Может быть я неточно выразился...

– Ах, ты неточно выразился?!.. – саркастически проговорил Пенза.

– Да, и до встречи с тобой были тревожные, полные всяких информаций дни. Я помню, все нервничал, все хотел заполонять весь мир информациями собственного изготовления... Что со мной было тогда? Почему я находился в таком состоянии? Это не нормальное состояние! Я словно бы был сам не свой!..

– Но не я же в этом виноват! А обвиняешь-то ты меня!..

– Я не обвиняю... Я приехал сюда, чтобы помочь тебе! Я друг тебе... Быть может, я просто неточно выразился...

– Быть может, быть может... Но ты накрутил на весь клубок обманов и дезинформаций еще одну ложь!.. Ты еще сильнее сгустил черный цвет!.. – с горечью сказал молодой чрезвычайно нарядно одетый журналист. На лице его отразилось подлинное страдание.

– Все обвиняют друг друга в одном и том же! Это Пенза сгустил черный цвет... – сказал Маркетинг. – Понимаете?.. Вы понимаете?

Он пытался заговорить с Черным костюмом.

Пенза, не обращая никакого внимания на эти слова, продолжал говорить Не-Маркетингу:

– Не знаю, вольно или невольно! Я уже не знаю, кому и чему верить!..

– Я не хотел!.. А быть может... Быть может я просто самый обыкновенный идиот! – воскликнул Не-Маркетинг. – Ведь ложь распространяют и те, кто делает это с коварным умыслом и те, которые просто идиоты!.. Ложь действует на них и они начинают сами распространять ее!..

– Да, это все воздействие лжи... – протянул Пенза. На какие-то мгновения лицо его стало задумчивым.

Вдруг оно изменилось: решительность и жестокость читалась теперь в нем. Он отвернулся от Не-Маркетинга и пристально посмотрел на Маркетинга.

Затем он бросил полный ненависти взгляд на человека в черном костюме:

– Ужасная ложь взвихривается вокруг. Она калечит умы и затем она калечит тела!.. Зря я согласился со строительством этих черных декораций! Ей в них легче спрятаться! Ложь!..

Не-Маркетинг словно только и ждал этой фразы:

– Нет, нет, не ложь, не ложь виновата, Пенза, в те самые первые дни, в тот самый момент, когда я бегал по Измайловскому парку... Я словно чувствовал что-то, я чувствовал свою близкую гибель, Пенза и это сводило меня с ума!.. Да, Пенза, да! Вот что со мной произошло тогда – я почувствовал свой финал, свою близкую погибель и именно от этого я и сошел с ума!

– Какой еще финал?! – внук фотографа опять взглядом впился в лицо Не-Маркетинга. – Какую погибель?!.. Вы живы! Почему вы должны умереть?..

– Да, я жив, но у меня такое ощущение, что я уже весь кончился – жива, таскается по городу только моя внешняя оболочка!

Очень странно, но когда он говорил это, у Не-Маркетинга был невероятно одухотворенный вид. Он говорил горькие слова, но в эту секунду глядя на него всем казалось, что он сбрасывает с себя какой-то тяжкий груз... Молодая женщина, сотрудница телекомпании, смотрела на него с восхищением.

– Все чем я жил, все мои надежды и упования рассыпались в прах!.. – продолжал он. – Я хотел иметь собственный дом – все рухнуло, у меня нет ни денег ни дома, одни долги!.. Работу я потерял!.. Отец... Моего отца разыскивает за убийство милиция. Я искал правду и истину – где они, эти правда и истина?! Кто и что я теперь?! Нелепый, неприкаянный человек... Даже информации собственного изготовления, которыми я хотел забрасывать весь мир, я так никуда и не отправил! Я чувствовал, чувствовал, что приду к этому!.. Все это неблагополучие уже тогда было со мной...

– Такое бывает, – заявил Черный костюм. – Вы, можно сказать, сами себя на этом свете изжили!

Черный костюм повысил голос:

– Такое часто случается. Вот, к примеру, на этом ток-шоу сам себя изжил ведущий его журналист Пенза. Он искривлялся, изоврался, во всю использовал практику подсадных уток и под конец стал попросту раздражать зрителей. Он сам себя изжил. Его шоу, идущее в записи – это сплошное позорище. Он даже текст толком запомнить не может... Приходится делать по нескольку дублей!.. На телевидение приходят мешки писем с требованием убрать эту лживую образину с экрана. Пенза моложе вас, но уже сам себя изжил... Мы, конечно, уволим его и он, конечно, не умрет от этого. Но Пензы уже не будет – по этому городу будет, как вы правильно выразились, таскаться лишь его внешняя оболочка. Честно говоря, я не знаю вообще-то зачем такой оболочке жить и таскаться по городу – ни прежнего успеха, ни прежней любви зрителей у него никогда уже не будет!.. Он будет как ваш отец, Иван Бобылев, забытым героем прошедших дней...