Глеб Соколов - Вихрь преисподней

– У вас есть такая информация?

Не-Маркетингу показалось, что подросток усмехнулся.

Они уже прошли подземный переход и приближались к парку. Было сыро и темно. Кругом чернели кроны деревьев – огромные, темные, какое-то шевеление шло в их самых верхушках, должно быть, дул ветерок. Вот он подул сильнее и кроны деревьев закачались из стороны в сторону. Впереди было темное и ужасное, как жерло, преддверие парка.

– Ты думаешь, такой информации нет? Нет, она есть...

– Странно, я столько искал ее, столько времени пытался избавиться от мук... Никто мне такой информации не давал. И вдруг – она есть. Сегодня, когда мне уже ничего не нужно, такая информация неожиданно появилась...

Вдруг он заплакал... Это настолько поразило Не-Маркетинга, что он застыл на месте и несколько мгновений был не в силах собраться с мыслями и сказать что-либо...

– Все кончено! Черный ужас охватывает меня и какая-то беспросветная темнота. Я не хочу ее, не хочу! Все, о чем я мечтал, все мои смелые и гордые мечтания, мечтания о том, как я стану таким как Пенза, рухнули!.. А теперь еще это... Это дело с Эльвирой... Я окончательно погиб! Прощай мое светлое будущее!.. Только уныние и мрак впереди!

– Но может быть можно, можно что-нибудь сделать?!

– Нет, поздно!.. Всё уже случилось!..

– Что случилось?! Ничего еще не случилось!

– Случилось! Случилось! Мое поражение случилось!

– Нет никакого поражения!.. Никто ничего не знает. А кто знает – никогда никому не расскажет.

– Вы не боитесь сейчас? – вдруг спросил подросток.

– Чего?

– Мы идем в парк... Поздно, темно...

– Ты же сам попросил меня сходить с тобой...

– Я давно хотел побывать в парке. Это как-то загадочно, жутко!.. Здесь должно быть опасно! Черт, может не ходить?!.. Мне надо сейчас беречь себя: может быть, я будущий отец... Ведь откуда она может знать точно?!. Нет, ваш отец здесь наверняка не при чем. Она нарочно подговорила его, чтобы заставить меня жениться как можно скорей... Может не ходить... Такая темень, парк...

– Послушай, хватит! Я понял – ты действуешь мне на нервы. Я не пойду!..

Подросток потянул Не-Маркетинга за руку:

– Идемте!..

Некоторое время они шли молча.

– Вот вы говорите, что никто ничего не знает... – заговорил подросток. – Но сам-то я все знаю, и это здесь главное! Я знаю, что мое дерзновение стать таким как Пенза было, реально существовало. И оно кончилось провалом... И от этого произошла тоска. Ни пережить эту тоску, ни забыть ее я уже не смогу... Свойства моей психики таковы, что я уже раздвоился.

– Как это?! – поразился Не-Маркетинг.

– Так... Теперь какой-то второй я будет бесконечно ходить по этому городу в тоскливой и несбывшейся мечте «стать как Пенза». Ни я, ни он стать как Пенза, конечно же, никогда не сможем. Соответственно не сможем пережить и забыть этого факта. Вот так мое второе я и останется бродить по этому городу, по тем улицам и районам, по которым ходил я со своей тоскливой и несбыточной мечтой. Собственно говоря, это уже случилось. Понимаете, моя мечта стать как Пенза – это как оторванная нога – её нет и новая уже никогда не вырастет. Можно делать всё, что угодно, можно даже стать после этого вполне счастливым человеком. Но без ноги. Что бы не происходило, ноги уже не будет. Понимаете, все эти переживания слишком подействовали на меня... После них – или стать Пензой, а я им не стану, или – раздвоиться... Это конец! Я не хочу раздваиваться! Я хочу остаться прежним, единым, который совершенно серьезно верит, что станет как Пенза, что станет лучше, чем он!

– Но я же тебе говорил: я найду информации... Мы все изменим!

– Так значит, никаких информаций у вас на самом деле нет?! Вы только собираетесь их искать?.. – с разочарованием произнес подросток.

– Послушай, я тебя понимаю. Да, есть такие неудачи, которые очень трудно пережить. Но может быть...

– Нет, нет, все кончено... Мне ничем уже не поможешь... Знаете, здесь в парке есть место... Там, еще в лучшие дни, когда еще я верил, что стану как Пенза, я оставил небольшой плоский камень с гравировкой. Еще дома я выгравировал на нем надпись – «суровым дням, родившим крепкое»... Это моя маленькая личная святыня... Суровые дни – это дни, когда я верил, что стану как Пенза, крепкое – я, ставший таким же как Пенза и даже лучше, чем он. Но ничего не вышло из этих дней, ничего крепкого не родилось... Я не стал как Пенза, я только раздвоился и больше ничего. В эти суровые дни погибли все мои светлые надежды, а больше ничего не произошло!.. Теперь этот камень – это моя могила. Могила меня – прежнего, единого, нераздвоившегося, нерасслоившегося, в общем-то счастливого, во что-то верившего, на что-то надеявшегося...