Глеб Соколов - Вихрь преисподней

– Я все помню, я помню, я помню даже больше, чем ты! Поверь! Хочешь, я признаюсь тебе...

– Не виляй, несчастный Не-Маркетинг! Ты хотел продать травку в кимирсеновской Корее, купить катер (о боже, вот это бред, так бред!) и перебраться в Японию. В Японии ты, примерный московский подросток, в тот день намеревался жить продажей прав на проигрывание моих песен и продажей моих пластинок – вот бред-то!.. В какой голове мог родиться такой бредовый план?!

– Хорошо, что ж, ты хочешь пробудить во мне воспоминания? Что ж, это неприятные воспоминания. Я бы даже сказал: это ужасные воспоминания. Ну давай, оживи их! Оживи! За упрек я должен быть подвергнут наказанию! Только бы тебе потом не пожалеть! Это то самое: ну, знаешь... всегда стараешься забыть, но всегда о нём помнишь. Оно меня приводит к странным состояниям... Да, бредовый был план, без сомнения, бредовый. Что тогда случилось с моей головой – я не знаю, в ней что-то тогда плохо работало, какая-то химическая реакция не проходила как надо, чего-то не хватало, какого-то катализатора... Родился план. Все обстоятельства его зачатья и появления на свет окутаны мраком тайны. Мы, дебилы, очень странный народ: всё что-то фантазируем, а из чего мы выдумываем свои дебильи мерзости – никто не знает. Я только тебе знаешь что скажу... Знаешь... У меня было очень мало информации о том, что есть на самом деле. Какое реальное положение. Мой источник информации – ты и там всякий бред – газетки, журналы... Но это – так... Их было мало. Главный источник – ты. Я получал информацию от тебя. А мы редко виделись, – ты с нами уже не жил. Я чертовски мало получал от тебя информации. У меня её почти что и не было.

– У тебя было достаточно информации. У меня, когда я был подростком, информации было еще меньше. Но я же не бежал в Японию с чемоданом наркоты, я делал всё, чтобы стать популярным человеком. Когда я был подростком... Эх, я был из всех подростков самым удачливым! У меня уже тогда было полно успехов! Подростком я был великолепным! Я уже тогда начал выступать: великолепный голос!.. Пользовался тем, что дала природа! В голодное время выступал по воинским частям, давали мясные консервы, хлеб, помогали дровами, заметки в газетах обо мне появлялись, радовал свою мать, помогал ей. Представляешь, какая была прекрасная, сытая жизнь! А ты... Сломал свою жизнь. Вся твоя жизнь после этого была – мрак! – произнес Иван Бобылев с ужасной злобой.

Не-Маркетинг дрожал от озноба, еще он всё время поправлял падавшие на лоб волосы:

– Есть еще одна более ужасная вещь, ты о ней не знаешь. В тот день, когда меня взяли в приграничном районе... У границы с Кореей... С коммунистической Кореей... В тумане я шел к границе... Его я увидел позже, чем он меня... Пограничник, такой, знаешь, мужичок небольшого роста. Ну, мужичок-то – это мне тогда так казалось. На самом-то деле, конечно, парень, молодой парень... Я надеялся, меня, подростка, он не испугается, не подумает, что нарочно иду в сторону Кореи, я подумал, что подростка он подпустит близко, да и тем более, я кричал, что заблудился, вид у меня придурошный, не опасный. В кармане – нож, взял просто так, на всякий случай: мало ли, зверь какой-нибудь... Идея возникла моментально: собирался обмануть его бдительность – приблизиться и убить! Тогда казалось, что терять уже нечего, что жизнь – всё, кончилась, что это – так, в довесок ко всему... Угрызений тоже не было: жизнь воспринимал, как какой-то пиратский роман – я и враги, или они меня, или я – их. Было обалдение, одурение... Спрятать труп, чтобы не сразу всполошились, и идти дальше – преодолевать границу. Моя цель была – Северная Корея... Прицепиться к поезду или как-то еще... Там трудное место... Одним словом, план, продолжать выполнять план!

– О, боже! Дебил! Дебил!

– Его спас второй пограничник, я его в тот момент не видел: вынырнул из-за моей спины, повел себя сразу очень жестко, не доверял мне, ни грамма не доверял, направил автомат, лязгнул затвором, – какой тут нож!.. Ловкий, хитрый парень – держался поодаль, следил за каждым движением... Уже не убьешь. И слава Богу, я не убил. Так я не убил! Никто даже не узнал, что мог убить. Но часть плана, эта маленькая часть – она осталась, в башке-то она осталась. Я же помню, что она была. Я же помню, что я вот-вот, вот чуть-чуть не стал убийцей, он бы подпустил меня, если бы не второй, я бы подошел и пырнул... И всё! Убийца! Как?! Почему?! Я – убийца! Я – убийца?! Это жжет, жжет сильно: не такой как все, в голове возникают планы! Ничего себе планы! В чем причина?! Господи, господи, в чем же причина?!