Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

Дима продолжал внимательно смотреть на него.

Замелькацкий не знал, что делать. Ко всему, управляя машиной, он не совсем мог принимать ту или иную удобную для борьбы с готовившимся извергнуться вулканом позу. Правая нога должна была быть все время выдвинута вперед, перескакивая то на газ, то на тормоз.

Чувствуя: еще немного, и не выдержит, Замелькацкий опять начал перестраиваться – отвлекало.

– Ты чего, с ума сошел?!.. – бросил Дима.

Сбоку Замелькацкого не пропускали. Он напирал, водитель в соседнем ряду стал отчаянно сигналить.

– Куда ты лезешь?! – грубо крикнул водитель, открыв окно на пассажирском месте.

Мих-Мих сзади заерзал...

Ряд, в котором теперь шел Замелькацкий, двигался медленнее всех. Атаки усиливались. Справа впереди он увидел «Макдональдс». Смалодушничав, начал притираться к обочине.

– Я не пойму, куда ты все время перестраиваешься?!.. – раздраженно воскликнул Дима.

И без него со злостью сигналили, отказывались пропустить.

– Странная манера езды! – изрек директор.

– Надо остановиться!.. – нервно бросил Замелькацкий уже едва владея собой и сдерживаясь из последних усилий.

Не зря он двинул к обочине – долго бы ему терпеть не удалось!

Какая-то тетечка на маленькой белой машине великодушно пропустила его, затем, достаточно лихим манером, пользуясь мощным рывком седана, втерся перед микроавтобусом...

Дима и директор напряженно молчали...

Бросить машину на дороге прямо перед «Макдональдсом» нельзя, а на малюсенькой стоянке нет места... Замелькацкий нагло въехал прямо на площадь, прохожие шарахались...

– Что ты творишь?! – выкрикнул директор.

Замелькацкий уже выскакивал из машины.

Он сбегал туда обратно достаточно быстро. Вскочил за руль, тронулся, пытался что-то истерически болтать, чуть не наехал на какую-то тетку, Дима и директор молчали... Он чувствовал – все очень плохо.

Ехать надо было в ближнее Подмосковье. Офис фирмы, куда направлялись, находился практически сразу за кольцевой автодорогой. Шоссе в обе стороны было плотно забито машинами. Прошло совсем немного времени и у Замелькацкого опять начались отчаянные коловращения в животе. Он покрылся холодным потом... Больше не перестраивался. Рад был, что поток едва движется, – машиной он уже управлял еле-еле, все внимание сосредоточилось на другом. Тронуться-остановиться, тронуться-остановиться – эта нехитрая операция давалась ему с трудом. Пару раз он чуть не въехал в бампер идущей впереди иномарки...

Деться некуда, «Макдональдс» остался позади... Эти долгие минуты стали самыми ужасными в жизни Замелькацкого. Если бы его спросили, что такое ад, он бы не задумываясь ответил: «То, что со мной сейчас происходит!»

Его моральные и физические мучения были подходящи аду...

Едва отъехав от «Макдональдса» он еще пытался вывести спутников на разговор – Дима отвечал на его истерически-веселые реплики односложно, Мих-Мих вообще молчал... Через некоторое время замолк и Замелькацкий.

По дороге увидел маленькое кафе, возле него как раз удобно было остановиться, он затормозил, выскочил – Дима и директор никак не комментировали. Забежал в кафе... Заведения для посетителей там не было!

Вернулся, вскочил в машину, поехали дальше. Стало так тяжело, что мысленно он уже простился со всякими надеждами перетерпеть. Приготовился к окончательному позору. Но, как это уже не раз с ним бывало, в самый отчаянный момент, когда с бледно-зеленым лицом, покрытый ледяной испариной он смотрел, вцепившись в руль, на дорогу перед капотом и ничего не видел – отпустило.

Потом опять начало становиться хуже. По дороге попалась закусочная из большой новой сети. Бросив как попало машину, Замелькацкий выскочил, побежал в заведение...

Когда он вернулся, Дима и Мих-Мих оживленно болтали о подробностях предстоящих переговоров. Это поразило Замелькацкого: ему казалось, они могут думать только о нем и обсуждать только его поведение.

Он не принял никакого участия в разговоре, словно, действительно, был при них лишь шофером, ко всему, не годным для таких поездок...

Через короткое время все повторилось: и атаки, и ледяной пот, и мучения... Он больше не выскакивал из машины – ближе к кольцевой движение непонятным образом убыстрилось. Он тупо ехал в одном и том же ряду, держась в хвост какому-то чадящему грузовику с кирпичами. Перестраиваться не было сил. Замелькацкий чувствовал: поедь он чуть-чуть живее, вполне может попасть в аварию. Не дай бог!.. Чувство самосохранения заставляло тащиться за грузовиком.