Глеб Соколов - Ужасы перистальтики

Все эти рассуждения привели к тому, что он все же прошел мимо баночек в киоске. Но затем он все-таки вернулся и остановился!.. Вон там здание, где расположен офис!.. Сейчас предстоит войти туда. Не разнервничается ли он?.. Черт его знает, эти его особенности: проблемы могут начаться в любой момент (Метаться в поисках нужника!).

Собственно говоря, в это время, когда он, уже нетрезвый, рассуждал, не добавить ли, сознание его в значительной степени было измененным. Это был уже не тот Замелькацкий, что прежде, вовсе не тот. Ужасы атак доконали его, – стал бы он раньше так пить! Но вот отчего происходили сами эти атаки – над этим стоило призадуматься!..

Все же он отцепился от киоска, решив, что по-прежнему еще пьян. Да, вот так рассудил он: пара бокалов вина и банка пива не могли выветрится так быстро!.. А то, что он, когда входил в метро, испытал атаки – это показалось ему... Померещилось!..

«Эх, Замелькацкий! До чего же ты дошел! Никогда бы ты раньше не мог вообразить, что в таком вот виде будешь ходить на собеседования!» – думал он.

Но тут же себя оборвал: «Хватит! За дело!.. Не для того я выпил, чтобы рассуждать о том, чего раньше не думал и о чем не гадал. Я выпил, чтобы добиться успеха!»

Там была стеклянная стена, вымытая до зеркального блеска, – он чуть было не подмигнул себе. Но удержался: энергию надо было беречь для собеседования... Бюро пропусков, охрана, лифт, – обычная процедура.

В лифте он впился в свое отражение в зеркале. Он ехал не один. Какие-то две женщины... Женщины обычно более чувствительны к таким вопросам. Покосился и на них. Нет, вроде бы никто от него не шарахается, нос не воротит, все нормально. Глаза немножко не такие. Но кто здесь знает, какие у него обычно глаза?! Может быть у него всегда такие немного влажные, какие-то такие, с оттенком легкой стеклянности... Да нет, и не стеклянные вовсе. С чего бы?.. Разве он много выпил?! «Эхма, кабы денег тьма!..»

Он проснулся. Лежал он на диване в рубашке, брюках и при галстуке. Мгновенный ужас охватил его... Но тут все вспомнил и блаженно вытянулся на диване. Все хорошо! Это утром надо было испытывать ужас, потому что накануне, перед тем как заснуть, он был в ужасе. А сейчас, после обеда – не надо, потому что час назад, перед тем, как заснуть, он был в шикарном настроении...

...Секретарь, которая встретила его, странно на него покосилась.

«Что это значит? – подумал он. – Значит ли это, что все-таки он выглядит пьяным?..»

– Подождите немного... Сейчас Софья Пал-лнна освободится, – томно произнесла она, усадив его в каком-то малюсеньком закутке между канцелярской тумбочкой из светлого дерева и столиком, – в беспорядке на нем были разбросаны пустые и заполненные анкеты соискателей.

«Баба! Да еще какая-то Пал-лнна... Это плохо!.. Просечет, что выпивал. И опять ждать... Но сколько?» Если десять, двадцать, тридцать минут – ничего. Почти наверняка он продержится. Если срок, за который хмель из него успеет окончательно выветрится, тогда кричи караул. Судорожная беготня по нужникам, мысли о чем угодно, кроме собеседования...

– Пройдите, пожалуйста! – жеманно произнесла секретарь и улыбнулась.

«Лучше бы ты этого не делала!.. – с неприязнью подумал Замелькацкий. – Вон, зубищи-то все в разные стороны!»

Твердым, уверенным шагом он не вошел, а ворвался в кабинет Софьи Пал-лнны и, как он осознал уже позже, после всего, неприязнь, испытанная им к девушке-секретарю, как-то не так покосившейся на него при входе, оказалась очень-очень удачным фактором: Замелькацкий вошел с очень сердитым, едва ли не брюзгливым лицом.

Он строго поздоровался и уселся на стул...

Все-таки после вина и пива он был немного заторможен. Но видимо легкое, почти неуловимое расстройство координации, которым он теперь страдал, неподвижность взора и какая-то особая, тупая уверенность в голосе были факторами, производившими на Софью Пал-лнну особенное впечатление.

С первой секунды он понял, что по каким-то очень важным параметрам сразу и бесповоротно получил в голове Софьи Пал-лнны зачет. «Скверный был бы результат, войди я сюда после второй или третей отлучки в нужник, с нервно бегающими по сторонам глазами и услужливым голосом, выдающим страстное желание понравится... (Раз хочет понравится, значит – темная личность, – наверняка заключает в таких случаях Софья Пал-лнна!)» – пронеслось у него в голове.

Она совсем не соответствовала образу совковой тетки, который возник в воображении Замелькацкого, едва секретарь произнесла ее имя-отчество.