Егор Кастинг - СтремгLOVE

Это пламя высвечивает группу из трех человек, они расположились чуть в стороне. Один из них – Доктор. Он изо всех сил пытается удержать бьющуюся в судорогах Васину дочку, она трясется, орет, у нее жуткий вид, волосы растрепаны. Не будь на ней наручников, он бы ее не удержал. Третий в этой композиции – тощий, изможденный постом монах с растрепанной бородой, весь в черном, который громко, крича, произносит некий текст на греческом. На нем тоже отблески пламени. Тяжелое зрелище.

Потом все кончено. Дочка утихает и засыпает. Костры догорают. Убитые кобели уложены в ряд, как застреленные боевики. Вдоль ряда идут менты, один с фонарем, другой с пачкой фотографий-ориентировок. У каждого кобеля он останавливается и тасует карточки, бормоча под нос: «Особые приметы... особые приметы... Так, так...»

Еще один мент подходит к монаху, он еще более изможденный, чем прежде. Мент кивает, кланяется, говорит:

– Э... Здрасьте. А что у вас тут было-то?

Монах молчит. Он смотрит в сторону. Вместо него отвечает Доктор:

– Изгнание бесов. Обычная история. Что, разве непонятно?

– Мне? – переспрашивает мент. – Ну, не очень. Я, честно говоря, такого еще не видел.

– Ага. А мы, думаешь, вот такое видели, что вы тут устроили?

– Гм... – Монах приходит в себя. Он говорит менту: – Ну, у меня-то понятно что. А ты мне скажи, это чё тут у вас было?

– Да это все сатанисты, будь они неладны. Агентура донесла, что им нужен Васин труп. Им для черной мессы. Вон, видишь, отец, ящик валяется здоровенный? Так там вакса. Они его собрались ваксой всего раскрасить. И какие-то их ритуалы устроить. Чего-то такое.

– Это кто ж хотел, собаки, что ли? Что ты несешь? – строго спросил монах.

– Не, не собаки. Хозяева ихние, сатанисты.

– А собаки-то кто тогда?

– Ну, исполнители.

– А, как всегда, исполнителей перебили, а заказчики ускользнули, да? Причем совершенно бесплатно?

Мент с понурой головой разводит руками и медленно уходит к с своим.

После ясное прозрачное утро, и Доктор завтракает в богатом кафе на террасе. Рядом Васина дочка. Понятно, что это «Боско-кафе», оттуда прекрасный вид на Красную площадь. Виден Кремль. Над ним, как всегда, летают стаи ворон, они зловеще каркают. Доктор читает свежую газету. Там текст: «Особые черные сенбернары, состоящие на службе в прокуратуре, подкидывают наркотики обыскиваемому, когда против него нет улик».

Доктор вдруг припоминает этих черных сенбернаров, которых он видел на карточках из Васиной съемки на черной мессе. Идут кадры: эти собачки в синих прокурорского вида собачьих костюмчиках сидят на мессе в VIP-ложе. Потом кадр – бляди-блондинки пляшут голые, потом с потолка сыплется угольная пыль, она сверкает в лучах фонарей и прожекторов, и бляди постепенно – от кадра к кадру – становятся брюнетками и даже негритянками. Эти кадры сопровождаются музыкой Высоцкого: «Мы топливо отнимем у чертей, свои котлы топить им будет нечем». Потом этих блядей намазывают черной икрой пиратской – ее лопатами накидывают люди в пиратском прикиде с кривыми ножами, в тельняшках и банданах. А потом кобели слизывают икру с блядей, рвут на них трусы – и репортаж на этом кончается.

Доктор зевает, ему уже скучно думать про черные мессы, они ему надоели. Он перелистывает страницу, заглядывает в новый раздел и улыбается, тыкает пальцем в газету и говорит:

– Ну вот, видишь, а ты говорила, что я чудовище! Это не так. Точнее, я уже не чудовище. Со вчерашнего дня. Видишь, возраст согласия теперь четырнадцать лет.

– Это что за возраст такой?

– А такой, что меня теперь не посадят за совращение малолетних. То есть совращение тебя. Вашему брату теперь разрешается выходить замуж с четырнадцати лет.

Они смеются. Светит солнце.

К молодым подходит дедушка, его роль играет Тихонов – Штирлиц, он в берете и темных очках – как в том кино, где он играл слепого ветерана. С ним собачка-поводырь на поводке. Собачка – черный лабрадор. Слепой подходит ближе и говорит:

– Дайте мне воды, пожалуйста.

Доктор смотрит не очень довольно, однако же подает початую бутылку «Святого источника». Слепой кидает в бутылку некую таблетку и выливает полученную жидкость на собаку, и с нее начинает сходить черная краска. Оказывается, этот лабрадор бежевый, перекрашенный. Он смотрит очень умно на Доктора. Слепой снимает очки и тоже смотрит на Доктора и говорит:

– Спасибо вам, что избавили нас от этих негодяев. Теперь русские собаки доброй воли наконец могут вздохнуть спокойно. А то, вот видите, нам даже пришлось перекрашиваться... Сколько ж они нас мучили!