Егор Кастинг: СтремгLOVE

Рукопись этой книжки всучил мне один мой знакомый, очень начинающий автор, который решил прикрыться легким праздничным псевдонимом Егор Кастинг. Он просил меня это все прочесть, и я прочел, хоть меня уже и достали начинающие писатели, если б вы знали до какой степени. В свое время я неосторожно назвался издателем, люди это поняли превратно и потянулись ко мне не столько даже с рукописями, сколько с идеями: а давай ты напишешь то-то или, как вариант – давай мы вместе напишем. Их, надо полагать, вдохновил успех четырехтомника «ЯщикЪ водки», который мы сделали с известным писателем Альфредом Кохом. Я давно устал объяснять, что писал «ЯщикЪ» не один, что Алик честно наговорил на диктофон свою часть диалога и собственноручно набил на компьютере свои персональные, довольно объемные комментарии. Забавно, что за процессом нашего творчества очень, как позже выяснилось, неравнодушно наблюдал наш товарищ и собутыльник Валера Гринберг, который впоследствии, скрывшись под прозрачным, тоже неплохим псевдонимом Зеленогорский, с моего благословения и, более того, под моим давлением (хотя теперь столько людей объявляют себя его первооткрывателями!) написал и издал книжку любовной лирики в прозе «В лесу было накурено».

Так вот, прочтя текст Кастинга, я сперва захотел было вернуть его автору. По крайней мере на доработку. Ты, читатель, лучше любого автора знаешь, как легко можно при желании обосрать вообще все. Вот, дескать, композиция рыхловата, образы не так уж чтоб прописаны, глубины не хватает, идеи слабоватые; начало, середина и конец не очень четко очерчены. К чему бы, значит, еще придраться? Что касается описания редакционной жизни, то, я как старый репортер... вообще воздержусь тут от комментариев, – можно?

Значит, сначала мне захотелось придраться, но после стало стыдно – ну как можно сегодня лезть к людям с такими придирками? Ну, кто вот так сейчас сидит прописывает? Какой-нибудь Лев Толстой, который переписывал тексты по 14 раз, – пример ничуть не лучший для подражания, чем тот парень, который высекал тексты в камне. Сейчас другое: все бегом, бегом, и так сойдет. В общем, не стал я издеваться над человеком. Я, напротив, ему еще сказал спасибо за то, что его книжка – это: а) не так называемый, тьфу, иронический детектив; б) не поток сознания насчет того, что с вечера все перепились, ездили по клубам и добавляли, дико завидуя миллионерам, а потом все перетрахались и утром не помнят, кто кому дал, – это у нас уже mainstream; в) что это не постмодернизм; г) и не про говно.

Кроме того, меня вот еще что тронуло. Наш обычный теперешний писатель большей частью просто самовыражается, пишет о своем, легком и знакомом, возделывает свою старую грядку, рисует свой маленький обрывок большой картинки, создает фрагменты пазла не беря на себя даже такого труда, как придумывание истории с началом, серединой и концом, – и никто не посмел, не отважился окинуть взглядом все полотно целиком. Эта ниша так и стояла пустая. Пока Кастинг, наглый дилетант, на нее не посягнул...

В общем, я решил принять книгу такой, какая она есть (что и вам советую). Я ее разве только чуть причесал, так, легко прошелся по тексту усталой рукой. Всего только произвел сокращения, выкинув из рукописи кучу хлама (прости, брателло!), поменял кое-что местами и поправил уж совсем непростительное. Ну, вставил десяток-другой фраз, вписал какие-то куски, без которых повествование совсем уж разваливалось, – я сделал с книгой то, что обычно делается с газетным или журнальным текстом. Я просто помог товарищу, ну, пусть даже и не бескорыстно, и мне в голову не приходило ставить свое имя в титры, но Кастинг продолжал свои мольбы и ссылался на Пушкина, который тиснул же повести Белкина, и ничего. Я долго отказывался, он настаивал, и потом, рассудив, что мне все равно, а ему это надо для чего-то, согласился.

Господь с ним. Я после думал об этом курьезе... Сперва вспомнил байку про скульптора, который «всего лишь» отсекает лишнее от глыбы мрамора. А после мне в голову пришла и старая шутка про то, что обезьяна, если заставить ее миллион лет подряд колотить по клавишам, среди прочего непременно набьет полное собрание сочинений, к примеру Шекспира... Которое – вот в чем загвоздка – кто-то же должен отыскать и распознать в кучах исписанной бумаги. Кстати, не забыть бы спросить у знающих людей: может, вообще вся литература так и делается?