Хелене Ури - Лучшие из нас

Девушка тщательно ухаживала за своими грядками: приходила каждый день и поливала растения, и коричневые семена кресса превратились в светлые росточки, которые прекрасно росли, и в тот день, когда преподаватель вернулся из поездки на юг и открыл дверь своего кабинета, чтобы закончить статью о Льве Толстом, ковролин превратился в пышный зеленый луг. На письменном столе стояла пустая бутылка из-под шампанского, из горлышка которой торчал ключ.

Буйную растительность и причины ее появления было невозможно скрыть от коллег, и какой-то шутник придумал название коридор Мести, а вскоре и название, и история стали достоянием всего факультета. Преподаватель закончил статью о Толстом, написал книгу о женских образах в белорусской лирике и еще одну о Солженицыне. Во время следующей поездки на юг, на семинар о постмодернизме, который проходил в Норвежском институте в Риме, он купил свою первую шляпу. Позже он стал профессором. И больше никогда не изменял своей жене, разве что иногда в мыслях, но кто этого не делает?

Но сегодня, в день рождения Эдит Ринкель, Александра не занимала история коридора Мести. Его друга не оказалось в читальном зале. Там, где он обычно работал, лежали сложенные книги, лампа была выключена, а стул аккуратно придвинут к столу. Александр ощутил растущее беспокойство. Он решил спуститься пешком, а не ехать на лифте. Узкая лестница в этом здании вьется пологой спиралью. У него начала кружиться голова, но он бежал вниз и даже не думал о том, чтобы воспользоваться лифтом. Потому что, сосредоточившись на головокружении, Александр мог заглушить беспокойство.

Александр почти всегда испытывает беспокойство и ненавидит это. Беспокойство разрастается у него в животе и заставляет метаться от одного занятия к другому в бесконечной погоне за покоем, гармонией и удовлетворенностью. Дюжина учебных курсов на одном факультете, семестр на другом. От баскетбола к альпинизму, от футбола к сноуборду. Он начал и не довел до конца множество дел. Тусовки, девочки, немного алкоголя. Он, запыхавшись, несется по жизни, он никогда не бывает счастлив дольше нескольких минут, хотя и не ощущает себя несчастным. С Эдит он всегда чувствует себя хорошо, испытывая вожделенный покой. Он наслаждается ее глубоким голосом, большим теплым телом.

Александр не какая-нибудь бездарность. Несмотря на то что до сих пор его нельзя было назвать образцовым студентом и пока он получал всего лишь хорошие (в редких случаях удовлетворительные) оценки на экзаменах, он, естественно, понимает, что в отношениях с ним Эдит реализует материнский инстинкт. Но для него это не имеет значения. Александр миновал четвертый этаж, где обитают романисты, и в его голове возник образ матери: цветастое летнее платье, ноги на столе, журнал в руках. Она улыбается ему, но он не улыбается ей в ответ. Не потому, что у них плохие отношения, просто она для него больше ничего не значит, она ему безразлична. В последний раз он видел ее несколько лет назад.

Третий этаж, второй этаж, и вот он уже внизу. Внезапно ему пришло в голову, что его мать на год младше Эдит. Это обстоятельство имеет для юноши такое же загадочное значение, как и открытия, совершаемые всеми в середине жизни, когда в один прекрасный день человек может сказать: «Сейчас мне столько же лет, сколько было отцу, когда я пошел в школу», или «больше, чем маме, когда она заболела», и не поверить в то, что это правда. Время идет, а человек его не замечает.

Черные плитки на полу в вестибюле были грязные и мокрые. Из двери, которую постоянно открывали и закрывали студенты и сотрудники, несло холодом. С зонтов и мокрых курток капала вода. Александр направился в кафе «У Нильса», расположенное в глубине вестибюля, захватив со стойки газету «Университас», купил кофе и вафлю и уселся за круглый столик. Он решил послать Эдит сообщение или позвонить. Может быть, она передумает. Он откусил вафлю, с оптимизмом посмотрел на начинку и достал телефон.

Эдит Ринкель всегда пребывает в ровном настроении. Она живет той жизнью, которую сама выбрала и создала. Она любит университет, или, вернее сказать, теоретически она любит университет, на практике же она любит некоторые стороны университетской жизни и мирится с остальными. Ей нравится идея об университете как таковом, в лучшем своем смысле, о таком, каким он, по ее мнению, был бы всегда, лишь бы ей дали возможность остаться одной в кабинете и заняться научной работой.

Да, Эдит Ринкель пребывает в ровном, хорошем настроении, за которым скрывается раздражительность, вырывающаяся наружу, когда она вынуждена общаться с теми, кого не может уважать.