Хелене Ури - Лучшие из нас

Но, разумеется, история Пола началась задолго до этого. Может быть, в тот момент, когда самые сильные и живучие сперматозоиды отца Пола достигли финишной черты и, уверенно вильнув хвостиком, проникли сквозь оболочку яйцеклетки матери Пола. Был самый обычный вторник. Она сидела в снегу под елью по дороге в усадьбу Уллеволсетер, у нее замерзла попа, и она стала натягивать рейтузы и лыжные брюки. Она поделилась с отцом Пола какао, получив взамен половину молочной шоколадки. Они дурачились и шутили и нашли общий язык (так обычно говорила мама, когда рассказывала Полу о его появлении на свет), и ее штаны тут же были спущены на лодыжки, ледяные еловые иголки вонзились в спину, а незнакомый рыжеволосый мужчина оказался между ног. На них падал снег, мама тяжело дышала, уткнувшись ему в шею, прямо в широкий ворот свитера.

Спустя ровно девять месяцев, день в день через девять месяцев после зачатия, родился Пол. («Это, наверное, единственный случай, когда Пол успел куда-то вовремя», — сказал матери Пола его лучший друг Мортен, случайно услышав рассказ о его рождении). Может быть, история началась в то утро, когда мать Пола сидела в постели, застланной чистым хрустящим бельем, в больнице Уллевол, с порванной промежностью, болью в тазу и увеличившимися от молока и потому совершенно неузнаваемыми грудями: поначалу она даже не поверила, что это ее груди. В то утро, когда она посмотрела на своего крошечного сына, который уже в том юном возрасте обладал на удивление большим носом, склонилась к его лысой макушке и заверила его, да и саму себя, что она справится. И она это сделала. Она замечательно справилась одна. Они с Полом жили в квартире, которую она унаследовала от своих родителей, в районе Фагерборг, недалеко от церкви Вестре-Акер.

Церковь Вестре-Акер, красное кирпичное здание с позеленевшей колокольней, возвышается на небольшом холме. В этой церкви крестили и маму, и Пола, здесь мама прошла обряд конфирмации, и здесь похоронены бабушка с дедушкой. Сюда они с Полом ходили каждое воскресенье на протяжении многих лет, чтобы положить цветы на их могилы. Пол с мамой. Мама с Полом. Всегда вдвоем. Они всегда были вдвоем вплоть до того дня, когда мама вышла замуж, кстати, тоже в церкви Вестре-Акер.

А может быть, как уже упоминалось раньше, началом истории служит То происшествие? То, что случилось осенью через три года после свадьбы мамы. То происшествие, которое заставило линию жизни Пола круто пойти вниз, все ниже и ниже, постоянно набирая скорость, да такую скорость, что Пол едва-едва и только с помощью дорогой мамы смог прийти в себя.

Стоит подчеркнуть, что То происшествие само по себе не вызвало бы настолько сильную реакцию у всех и каждого. Если бы не Пол, а кто-то другой пережил то же самое, то, вполне возможно, это никак не отразилось бы на его или ее жизни. Но Пола То происшествие потрясло до основания.

Все произошло в тот год, когда должна была состояться конфирмация Пола, естественно, в церкви Вестре-Акер, но он не хотел проходить обряд. «Нет никакого бога, мама», — заявил четырнадцатилетний подросток, и лицо его на фоне изящно разложенных мамой пуховых подушек казалось худым и маленьким. Мама смотрела на него, лицо ее было белее снега, и она не возражала. Как уже говорилось, может быть, историю надо было бы начать с этого места, с Того происшествия, оказавшего сильнейшее влияние на Пола и навсегда тесно привязавшего его к матери. С Того происшествия, после которого мама сначала разошлась, а потом и развелась с мужем, и они с Полом снова остались вдвоем. Только они вдвоем в квартире в районе Фагерборг. Может быть, именно с этого началась история Пола, с эпохального события, вспоминая о котором он на протяжении нескольких лет покрывался воображаемой хамелеоновой кожей, начинал страдать фонетической гиперконвергенцией и иногда испытывал мучительное чувство стыда.

Но нет, несмотря на безусловную важность Того происшествия для Пола, для мамы, для всех, кто знает и кому еще предстоит узнать Пола: правильнее всего будет начать историю с того дня, когда Пол встретил Нанну Клев. Потому что в этой истории о Поле речь пойдет совсем не о Том происшествии, речь в ней пойдет об университете, о Нанне, об Эдит Ринкель, о кафедре футуристической лингвистики. Речь пойдет о сотрудниках кафедры, о ее заведующем Паульсене, об исследованиях, научном руководстве и преподавании. О дымящихся чашках чая и о листве, гниющей на многочисленных полянах Блиндерна. О студентах, о молодом розовощеком Александре. Речь в ней пойдет о высокомерии, честолюбии и о чистых научных идеалах. Речь в ней пойдет о вожделении, любви, ревности и зависти. О притворстве и о наглости, присущей глупцам.