Хелене Ури - Лучшие из нас

Он скользит по перилам, словно скачет на своем гордом коне на огромной скорости с четвертого этажа до самого низа. Он делает это каждый день, каждый раз, когда они собираются на улицу: в магазин, в парк или на кладбище. «Ты же будешь маминым рыцарем», — это не вопрос, а констатация факта, вопрос, на который существует только один ответ. Она об этом не догадывается, но он немеет от ужаса, находясь в силках маминой гордости и маминых рассказов о милом прозвище, которым его наградил дед. Перила между его ногами узкие и почти острые, они неприятно врезаются в брюки. Скользкие перила из светло-коричневого дерева спускаются спиралью с верхнего этажа до нижнего, но перед каждой лестничной площадкой на них укреплен металлический набалдашник, удерживающий более толстую балясину, отмечающую переход от лестницы к лестничной площадке, после чего перила продолжают свой светло-коричневый бег вниз. Он должен напрячь мышцы и приподняться всем телом, чтобы проскочить эти набалдашники.

Пол ненавидит кататься по перилам, но он — мамин рыцарь, а мамы думают, что рыцари обожают кататься на головокружительной скорости. И он катается каждый день. До тех пор, пока в один прекрасный день не падает с перил между третьим и вторым этажом и не висит, зацепившись ногой за один из набалдашников, вспоров себе бедро. Потом материя брюк рвется, и он летит полтора этажа вниз. И он почти рад.

Его зашили. Рана в паху затянулась.

Уже в травмпункте мама строго-настрого запретила ему кататься на коне. «Пол, я больше не разрешаю тебе кататься по перилам!» Пол тяжело вздыхает от облегчения, но он уже настолько вжился в свою роль, что упрашивает ее позволить ему делать это, как только заживет рана. «Ну пожалуйста, мама!»

Он никогда не забудет те несколько секунд бесконечного страха, пока он ждал маминого ответа, или, вернее, маминого отказа («Нет, об этом не может быть и речи, Пол!»), и он навсегда останется связан ее гордостью, негромкие отголоски которой раздались в последних словах. Мамин рыцарь.

Профессор Эдит Ринкель не относится к преподавателям, которых любят студенты. Еще менее популярной, если такое возможно, она считается в качестве научного руководителя. Студенты, которым она нравится, либо совершенно тупы и не понимают, что она считает их идиотами, либо настолько честолюбивы и способны, что умеют извлекать пользу из ее комментариев. И это в их понимании перевешивает неприятные стороны общения с ней. Все остальные, то есть абсолютное большинство, питают к ней отвращение и работают с ней только потому, что попали в число студентов, которым она назначена научным руководителем.

В этот день к ней пришел представитель абсолютного большинства, крупный, вялый, не сильно одаренный парень, который писал диплом о молодежной речи: «Сленгвич — футуристическо-лингвистический и прагмалингвистический анализ». Он был начисто лишен способности мыслить самостоятельно и не обладал профессиональной интуицией, к тому же злоупотреблял красивыми иностранными словами. Его диплом обещал стать путаным и помпезным пересказом мнений других ученых о феномене молодежной речи.

Они встретились, не скрывая отвращения друг к другу, и только воспитание помогало им не проявлять враждебности открыто. Эдит Ринкель вздохнула и предложила студенту сесть. Кресло для посетителей затрещало, когда молодой человек в него погрузился.

Ринкель (указывая на абзац). Не могли бы вы прочитать это вслух?

Студент (высокомерно). Вот это?

Ринкель.Да.

Студент (читает медленно, с удовольствием смакуя красивые слова, прежде чем произнести их вслух). «Предположительно с уверенностью можно констатировать, что после терминации первичной фазы вербального копирования взрослых осваивающий язык переходит к следующей фазе, при которой ассимилирует вербальные идеалы своих эксклюзивных авторитетов, то есть ровесников».

Ринкель.Именно. Похвально, что в кои-то веки вам удалось без запинки прочитать такое длинное и сложное предложение.

Студент (излучая радость). Спасибо!

Ринкель.А теперь поговорим о содержании этого предложения. Вы пытаетесь сказать, что молодежи гораздо интереснее, как говорят другие молодые люди, а не как говорят их родители, не так ли?

Студент (неуверенно). Э-э-э. Да?

Ринкель.Так как?

Студент (еще неувереннее). Наверное.