Инна Мальханова: Добрая сказка про Фею Мэю. Книга 3

В последнее время мать придумала ещё одно занятие для дочери: заставляла её читать вслух какую-нибудь книгу. И хотя девочка читала матери свои любимые приключенческие книги, она не испытывала от этого никакой радости - ведь ей надо было не развлекаться, а делать уроки. Как говорится, "делу время, а потехе час".

Учителя в школе удивлялись: круглая отличница Саня Егорова стала учиться всё хуже и хуже. Сначала ей по старой памяти ставили пятёрки, которые терзали девочку ещё больше, потому что были незаслуженными. А потом она начала получать четвёрки, тройки, и в один прекрасный день, когда не успела сделать домашнее задание по математике, получила свою первую в жизни двойку. Вынести такой позор было просто невозможно!

Тогда Фея Мэя решила взять инициативу в свои руки. Начиная с этого дня, она, накормив всех обедом, уходила в дальнюю комнату или вообще на кухню и садилась за уроки, не обращая никакого внимания на крики Амалии. И тут она с ужасом увидела, что никак не может сосредоточиться на уроках - и дело теперь было совсем не в Амалии. Просто её голова оказалась забита совершенно посторнними мыслями, которые девочке никак не удавалось прогнать.

Перед её глазами снова и снова появлялся Королевский зал. Девочке ужасно хотелось оказаться в нём и, может быть даже, остаться там навсегда. Ведь в подземелье было так феерически красиво, спокойно, величественно и волшебно. Вместо арифметических примеров она опять и опять видела громадный хрустальный кристалл, с подножия которого стекает вода, фигуры животных, друзы аметиста и других драгоценных камней, гигантские светящиеся колонны сталактонов...

Фея Мэя жила двойной жизнью и ничего не могла с собой поделать. Против своей воли она постоянно улетала в мыслях далеко-далеко в свой волшебный Королевский зал. Говорить с друзьями о её тоске по Королевскому залу было совершенно бесполезно. Во-первых, они ничем не могли ей помочь. Ну и, во-вторых, а вдруг и они сами испытывают то же самое? И тогда эти разговоры только растравят всем душу, и всё - толку от них никакого не будет. Саня смотрела в очередной учебник пустыми глазами, а видела опять и опять свой прекрасный Королевский зал, путь в который был для неё теперь закрыт из-за этих уродов Васильевых...

Надо сказать, что дети неоднократно пытались найти и другой выход из подземелья, тот самый, из которого они тогда выбрались на поверхность далеко от дома, где-то в центре города недалеко от могилы Канта. Но сколько они ни бродили в этих местах, внимательно глядя себе под ноги, нужного канализационного люка они так и не нашли.

5. Маленький принц и его слуга.

От всего этого необыкновенного путешествия в Королевский зал у Феи Мэи только и остался один-единственный маленький сувенирчик, который она тогда подобрала на память недалеко от центрального фонтана. Это был не хрусталь, не аметист, а всего-навсего небольшой овальный камень размером с куриное яйцо. Почему она взяла именно его - Саня и сама не знала. Наверное, у неё с этим камнем было какое-то сродство душ, которое она и ощутила там в подземелье.

Можно было бы сказать, что яйцо имело чёрный цвет, но это окажется не совсем точно. Дело в том, что если внимательно присмотреться, то обнаруживалось очень странное явление: чёрное яйцо, хотя и было тяжёлым, но казалось наполненным каким-то газом, который, как облака на небе, медленно перетекал и переливался внутри камня. Видимо, в яйце шла какая-то своя таинственная и непонятная для людей жизнь. Саня, точно, ощущала его живым, тем более, что на ощупь он тоже был немного теплее, чем это полагалось обыкновенному камню.

Фея Мэя держала камень на подоконнике, и в холодные дни чёрное яйцо явственно нагревало то место, на котором оно лежало. Саня часто рассматривала свой сувенир, его медленно меняющиеся узоры, и думала: "Совершенно очевидно, что этот камень заключает в себе тайну. Но какую? И как её разгадать?"

К сожалению, этого она пока не знала...

Нога у Амалии в конце-концов зажила, и она вполне могла бы встать с постели и начать жить нормальной жизнью, но этого не произошло. Амалии так понравилось всеобщее внимание, уход и забота о ней, что она и не думала встать и хотя бы позаботиться о себе самой, не говоря уж о том, что могла бы и принять участие в общесемейных делах. Она по-прежнему большую часть дня лежала на кровати, охала, стонала, жаловалась на своё одиночество и требовала постоянного внимания к себе. Она была хуже маленького ребёнка. Рядом с ней Фея Мэя чувствовала себя более взрослой и самостоятельной, чем её тридцатилетняя мать.