Эдуард Петишка - Рассказы

Как только туман прорвался, он стал мысленно измерять расстояние. И вдруг выскочил из своего укрытия, побежал, петляя, прыгнул за гранитный постамент и прильнул к нему всем телом. Уже прижавшись к блестящему гладкому камню, понял, что в него стреляли. На бегу уголком глаза успел заметить тень. И вот — тихо, пусто. Массивная плита постамента укрывала его со стороны, где подстерегала опасность. Смерил глазами второй отрезок пути, от памятника к товарищам по оружию, С этой стороны площади был сквер, суливший укрытие за кустами и деревьями. Он все продумал, рассчитал и все-таки не побежал… Но теперь почуял новую опасность. Он был не один около памятника.

Сначала — только ощущение: по другую сторону памятника кто-то прячется. Неопределенное ощущение: за постаментом прячется враг. Скорее всего тот, что стрелял во время перебежки. Слишком усердный враг, который, преследуя его, добежал до самого памятника.

Это казалось чем-то не совсем реальным, напоминало детскую игру в прятки. Стоят, прижавшись к влажному граниту друг против друга, словно считают считалку, одни посреди пустой площади, а все уже спрятались. И стоят так, затаив дыхание.

Эта картина, эта длинная мысль неотступно преследовала его. Притиснутый к мокрому от тумана блестящему граниту, он ждал смерти. Напротив, за камнем, смерть перезаряжала винтовку. Он слышал звяканье металла о металл. «Которая из этих пуль?» — мелькнуло в голове. Глупо было думать о близости конца, но не думать он не мог.

Когда смерть подстерегает тебя вот так, рядом, в такой момент ты всегда один. Конечно, там, по ту сторону площади, где-то в узких улочках, были товарищи, друзья. Немцы и несколько чехов, пришедших, как и он, в Германию на заработки и теперь принимавших участие в общем деле. Все рабочие. Однако, чтобы присоединиться к ним, нужно было остаться в живых. Перебежать от памятника в одну из улочек на той стороне. Но если он побежит, неизвестный высунет голову из-за памятника и выстрелит.

Он здесь один — вот что плохо. В нагрудном кармане лежала фотокарточка, но он боялся взглянуть на нее, боялся, как бы тот, другой, не воспользовался этой минутой. А взглянуть очень хотелось, хотя бы краем глаза. На карточке была Ружена, а рядом он сам, оба в праздничной одежде — так их снял во время храмового праздника фотограф. Хотел сфотографировать парочку перед полотном, где была намалевана пршибрамская Святая гора. Нет, только не это. Они с Руженой встали около забора, да так и стоят на карточке поныне. У ног их цветут одуванчики. Фотография словно приросла к его сердцу. Он положил ее поверх стопки писем и конвертов на тумбочке.

Старик встал и пошел к тумбочке — лежит ли фотография? Она там лежала. Ружена улыбалась растерянно, потому что не хотела тогда сниматься. Но он хотел увезти ее карточку в Германию. С тех пор прошло без малого пятьдесят лет. У Ружены было свое представление о счастье. Чуточку вычитанное из романов с продолжением, чуточку — из детской сказки о волшебной птице, которая поет в домишке бедняка, а в замке теряет голос. Он считал ее мечты ребячеством. Наверно, потому и выглядел на фотографии рядом с ней таким взрослым, солидным.

Под карточкой ровная стопка писем, которые он писал будущей жене из Германии. На углу каждого конверта ее рукой выведен номер. Всего тридцать четыре. Он подумал, что это еще не все. Раскрыл дверцу шкафа и достал плоскую картонную коробку, где хранились фотографии. Но не стал просматривать содержимое и поставил коробку сверху на письма. Затем вернулся на свой стул.

Памятник в чужом городе ожидал его. Он прижался к влажному камню постамента и осторожно посмотрел направо, оглянулся налево, и еще раз направо и налево, чтобы смерть не опередила его. Скорей бы ночь да туман. Но до ночи было далеко, а развеявшийся туман больше не собирался густеть.

«Долго ли мы оба так выдержим? — спрашивал он себя. — Я здесь, он — по ту сторону. Кто кого первый застигнет врасплох? Не могу я ждать до вечера!» Он лег на живот и, держа палец на курке, выставив вперед винтовку, пополз к углу постамента. Если тот и подкарауливает за углом, он никак не ожидает увидеть противника внизу, у самой земли, наверняка целится выше, и, прежде чем успеет опустить дуло, пройдет несколько драгоценных мгновений. Задерживая дыхание, подполз к углу. Стремительно высунул голову, готовый выстрелить первым. За углом никого не было.

Отполз назад, испытывая разочарование и неосознанную радость. Но нужно повторить вылазку еще и с другой стороны памятника. Подполз к углу, быстро высунул голову — тоже никого. Очевидно, враг прижимается к широкой стороне постамента и не осмеливается напасть.