Николай Прокудин - Второе азиатское нашествие

- Осветить ракетами линию обороны! — скомандовал комбат, решив оценить масштаб катастрофы для противника. — Приготовиться к бою!

Солдаты запустили в небо десятки сигнальных и осветительных ракет, и над рекой стало светло как днём. Озоруев наблюдал в бинокль за противоположным берегом и видел, как солдаты противника, те кого не зацепила волна, мчались прочь от реки либо на машинах, либо на своих двоих.

Внезапно ожила радиостанция, и его позвал растерянный связист.

- Товарищ, полковник! Срочно к аппарату!

- У меня ухо заложило, так громко генерал орёт! А в чем дело не могу понять.

Озоруев помчался на КП.

- У аппарата, — не отдышавшись коротко ответил Максим.

- Ну, ты на–агле–ец! — рявкнул генерал Сиволап. — Эй, нахал, который у аппарата: докладывай обстановку!

Озоруев прокашлялся, сделал глубокий вдох и выложил всё, что видел возле берега.

- Это хорошо! Повезло вам! — буркнул генерал. — А теперь слушай сюда! Отдаю приказ, который мне в свою очередь отдал Президент! Бери ноги в руки и дуй оттедова! Отходи на Гусиноозёрск и через хребет в сторону Иркутска. По условиям мирного договора, землица до Байкала таперича китайская.

- А вот хрен им! — разозлился Максим, вскочил, набычился и упёрся кулаками в стол. — У меня на этом рубеже почти сотня бойцов за это время полегла! А теперь без боя я должон отойти? Не бывать тому!

- Это приказ!

- Тогда в письменном виде!

- Принимай факс.

- Смеетесь? Факс! Где я его возьму? И приму только подлинники с «живой» подписью!

- Но как я тебе пришлю приказ? Голубиной почтой?

- А по мне хоть бутылочной!

- Не борзей! Учти, с тобой никто особо чикаться не будет! — пригрозил генерал. — Мы не в бирюльки играем. Конец связи!..

Генерал Сиволап отключил аппарат и громко чертыхнулся.

- Этот Озоруев — форменный негодяй! Ох, скотина! Попадись он мне, сгною в лагерях! Расстреляю мерзавца!

Затем генерал достал из внутреннего кармана фляжку, отхлебнул коньяку и, уже немного успокоившись, произнёс с нескрываемым восторгом:

- Конечно, он наглец, спору нет! Но каков всё же орел!..

Максим вышел быстрым шагом из блиндажа и устремился к окопам. Добравшись до передовой, он внимательно осмотрел резко приблизившуюся кромку воды: она явно прибывала и постепенно начинала подтапливать даже выносные посты. Теперь без помощи бинокля китайцев не было видно, потому что ширина русла удвоилась.

- Слушай приказ! — громко скомандовал Максим растерявшимся солдатам. — Взять имущество из блиндажей и окопов, переместиться во второй эшелон обороны и закрепиться! Живее! Бегом!

Бойцы затеяли весёлую суету и бузу, переругиваясь и беззлобно матерясь, словно они взбадривали себя, шуточками и прибаутками перебарывая свой страх. Постепенно солдаты выбирались из окопов, в которые начали во многих местах просачиваться ручейки, и потрусили на сухое место. Не прошло и получаса, как первая траншея полностью заполнилась водой, и река подступила ко второй линии. В необжитых окопах второй линии не удалось просидеть и часа - пришлось оставить и их, да и технику перегнать подальше в тыл.

Озоруев наблюдал за наводнением с высокого пригорка, сидя на башне танка, замаскированного и зарытого в землю по фальшборта. Тут был теперь наблюдательный пункт. Размышления комбата прервал подоспевший Шмуклер, который доложил о том, что дикторы по радио сообщают в новостях.

- Товарищ полковник, они говорят, мол, это тайное, мощнейшее оружие возмездия, которое настигло коварных агрессоров.

- Пропаганда! Изя, не уподобляйся доктору Геббельсу.

Шмуклер обиделся на Геббельса, умолк и ушёл прочь громко фыркая и чертыхаясь. Но долго обижаться не смог, и вскоре вернулся, чтобы продолжить пересказ новостей из радио эфира.

- Говорят, что противник, по самым скромным подсчётам, потерял около трёх моторизированных дивизий, четыре дивизии пеших ополченцев, две дивизии резервистов, полк полиции, всю артиллерию фронта и подвезённое материальное обеспечение. Танковая дивизия врага завязла в грязи и, похоже, тоже уничтожена. Москва трубит о победе и подписывает перемирие!

- Какое ещё перемирие? — не поверил своим ушам Максим. — Раз у нас такой успех, то надо разворачивать контрнаступление, а не вступать в мирные переговоры. Отбросить и добивать противника в собственном логове. Бить врага, пока не очухался!

Изя рассудительно тут же возразил:

- Так–то оно так, да какими силами наступать? Одним нашим батальоном? Мы и сотню–другую километров не пройдем, как нас уничтожат! Подтянут свежие силы и пиши пропало! Выгоднее тут держать активную оборону, чем атаковать…