Андрей Кузечкин - Менделеев-рок

– А ты? – спросил я мягко, чтобы, чего доброго, не обидеть мою кошечку. – Тебя что держит возле меня двадцать четыре часа в сутки? Ведь и ты независимый человек!

Девочка-тайна ответила улыбкой, нежной и загадочной.

– Это ты должен решить сам для себя. Если я тебе все разжую и в рот положу, будет неинтересно!

– Все может быть… – С Присциллой бесполезно говорить о ней самой: как воды в рот набирает!

– А что до Ани, Плакса… Может, тебе не мучить ее?

– Чтобы не мучить ее, придется от кого-то из вас, двоих красавиц, отказаться. Выгнать из «Аденомы» с концами…

– Почему же? Вовсе нет. Как-нибудь останься с ней наедине и поддайся!

Не веря своим ушам, я внимательно посмотрел Присцилле в лицо. Подобные предложения мне приходилось получать и от Кристины, она не раз сообщала о том, что я нравлюсь кому-нибудь из параллельной группы, и тут же спрашивала: «Может, тебе любовницу завести? Я разрешаю». Взгляд ее при этом говорил: «Только попробуй – порву, как Шарик фуфайку». Присцилла же ждала моего ответа с прежней улыбкой. Что это: очередной тест на верность? Хорошо, если да…

– Зачем мне это нужно? – спросил я довольно резко.

– Думай сам.

– А тебе зачем?

– Так… Любопытно.

– Больно уж ты любопытная! Носик тебе укоротить за это! – Я засмеялся и куснул ее за нос, поспешив свести разговор на столь щекотливую тему к шутке. По правде говоря, просто боялся услышать что-нибудь такое, что мне придется не по душе. – И немножко вредная.

Присцилла засмеялась в ответ:

– За это меня и любят!

…Старинный одноэтажный каменный дом с чугунными решетками на окнах и тяжелой дверью притаился между девятиэтажкой и бетонным забором стадиона «Луч».

– Детская библиотека! Тыщу лет здесь не была… А зачем мы здесь? – осведомилась Присцилла.

– Сейчас ты познакомишься с лучшими людьми нашего города, которых злая судьба загнала в подполье. Правда, я здесь нечасто бываю. Так, когда хочется приятного общества, – объяснил я и постучал.

Открыла Руслана.

– Вот и мы, Руся! – сказал я.

Присцилла изобразила книксен.

– Ангельски великолепно, Рома. Заходите.

Читальный зал находился в подвале. Здесь уже собралась наша обычная компания, и аромат натурального зеленого чая заволакивал помещение. В числе присутствовавших шести человек была и Аня, она подмигнула мне.

– Ромка, вот и ты! – воскликнул Валерка.

– Роман!.. – приподнял ладонь Евгений.

Денис улыбнулся из-под волос, начесанных на лицо. Машенька послала воздушный поцелуй.

– Вот мы и все вместе! – взвизгнула Руслана на весь читальный зал. – Нас стало больше!

Присцилла представилась, ее встретили аплодисментами.

– Часто вы так собираетесь? – спросила меня Присцилла.

– Каждую неделю с субботы на воскресенье, – ответил я. – Русина мама работает библиотекаршей, она забирает ключи на выходные.

– Это все твои друзья?

– Скорее знакомые. Я с ними тусуюсь только здесь. – Я перешел на шепот. – О некоторых до сих пор не знаю почти ничего, да и не интересуюсь. Здесь каждый рассказывает о себе только то, что сам хочет.

Руслана перепорхнула к нам.

– И что вы тут делаете? – поинтересовалась Присцилла.

– Когда что, – сказала ведьмочка. – Чай пьем, болтаем, стихи читаем, играем… Главное – отдыхаем от жестокого мира.

– Играете? А во что? – По моей спутнице было заметно, что ее не смущают незнакомые компании.

– Есть у нас любимая игра – в ассоциации. Для начала надо расставить столы в круг. Ну-ка, ребята!

Парни бросились выполнять приказ. Когда столы и стулья встали на нужные места, все расселись. Я уселся рядом с Присциллой, дабы объяснить ей правила игры.

– Начинаем так: каждый берет листок бумаги и фломастер. Первый играющий пишет на листе бумаги слово – существительное в именительном падеже единственного числа, можно имя собственное. Он называет человека, которому это слово адресовано, а тот должен написать на листе бумаги ассоциацию и в свою очередь адресовать ее следующему. Желательно, чтобы это была косвенная ассоциация, так интереснее.

– Что значит «косвенная»? – спросила Присцилла.

– Давайте начнем игру, и ты сразу войдешь в курс дела. Денис, начинай!

Денис взялся за фломастер. Я мысленно называл этого юношу «Нарцисс», он был удивительно похож на хрупкий цветок – нездорово бледный, с длинными ломкими пальцами, словно специально созданными для игры на фортепиано и больше ни на что не годными.

– Роман, – сказал он и поднял листок с надписью «ВАГНЕР».