Айрис Мердок - Генри и Катон

— Я могу опоздать на чертов поезд.

— Заходи.

Люций сорвал с головы шляпу, швырнул ее на пол и наподдал ногой. Потом последовал за Гердой в гостиную и со стуком закрыл за собой дверь.

— Как ты смеешь так говорить со мной в присутствии сына!

Герда придвинулась в нему, едва не отдавив ему ноги. Темные волосы строго зачесаны назад и забраны под большую черепаховую заколку, глаза сверкают, бледное широкое лицо выставлено вперед, крупный нос сморщен в ярости.

Люций бочком отступил в сторону.

— Прости, дорогая, прости…

— Я не позволю кричать на себя в моем собственном доме!

— Прости, но я подумал, что ты могла хотя бы запомнить…

— Почему я должна была помнить?

— Я напомнил тебе за завтраком…

— Ну, я не прислушивалась. Мне хватает своих забот, чтобы еще думать, когда и куда ты собираешься.

— Знаю, это касается только меня, все мои проблемы касаются только меня.

— Не хнычь.

— Если я не позвоню, то пропущу поезд.

— Слушай, я передумала. Не хочу, чтобы ты уезжал.

— Что?

— Хорошо, что я перехватила тебя, не то бы ты исчез.

— Могла бы сказать прежде, чем я собрал вещи, я чувствую себя так…

— Слушай, присядь, нет, сперва подбрось дров в камин, будь добр.

— Ты хочешь, чтобы я не уезжал сегодня или вообще никогда? Для меня было бы большим облегчением…

— Ох, да хватит приставать с глупыми вопросами. Садись.

— Мне надо позвонить Одри.

— Люций, прекрати же суетиться и болтать. Теперь слушай…

— Почему ты не хочешь, чтобы я уехал сейчас?

— Я хочу, чтобы ты пошел к Джону Форбсу.

— Что-о?

— Ведь вы встречались время от времени, не так ли? Я имею в виду, что вы ведь ладите?

— Ну да, — ответил Люций. Они сидели вдвоем у камина, — Мы иногда встречаемся в деревне. Дома у него я уже сто лет не был.

Герда, сама же подстрекавшая его перестать водить дружбу с Форбсами, теперь, похоже, винила его в этом.

Неслышно вошла птичье головая Рода с подносом, на котором было все для чая, и проворными руками в перчатках составила чайник, чашки и прочее на маленький плетеный чайный столик возле кресла Герды.

Когда она ушла, Герда сказала:

— Я хочу, чтобы ты зашел к нему.

— Вот так взял и зашел? Не будет ли это выглядеть странным?

— Можешь найти повод, какой угодно, отнеси ему книгу или еще что.

— Книгу?

— Что ты постоянно переспрашиваешь? Пей чай.

— Я так рад, Герда, что не уезжаю. Извини, что только что был груб с тобой…

— Завтра же и сходи.

— Но зачем… зачем тебе вдруг понадобилось, чтобы я пошел к Джону Форбсу?

— Да вот решила снова подружиться с ними. Ходить в гости друг к другу.

— Не понимаю… — пробормотал Люций, — А-а, господи, уж не задумала ли ты поженить Генри и Колетту?

— Да, задумала, — ответила Герда, — Конечно, может ничего не выйти, но идея отнюдь не безумная, а даже вполне. Хочу, чтобы Генри остался здесь, не хочу, чтобы он возвращался в Америку, не хочу, чтобы он женился там. Колетта молода, глупа, и не совсем такую невестку я бы выбрала, но она девушка порядочная, из достаточно хорошей семьи, способная на верность, еще наберется ума-разума и к тому же привыкла к деревенской жизни. Я немного поговорила с ней вчера вечером, и она произвела на меня очень хорошее впечатление. Во всяком случае, я хотела бы почаще видеть ее. И Генри она, похоже, нравится, больше того, она — первое, что ему понравилось после возвращения в Англию. Ведь ты помнишь, как весел он был в тот вечер, когда привел ее сюда. И в обшем, стал с тех пор куда оживленней и разговорчивей. Даже если у них дальше не сложится, ему будет веселей в компании молодой девушки и легче прижиться здесь. Я хочу, чтобы он почувствовал, что живет здесь, а не просто в гостях. По всему по этому ты и должен пойти к Джону Форбсу.

— А предположим, Джон Форбс не пожелает дружить с нами?

— Пожелает. Он наверняка уже подумал о том же. И, уверена, девица ухватилась за такую возможность.

— Я вот думаю: а если у нее уже есть парень?

— Сомневаюсь. Во всяком случае, ты должен это выяснить.

— Так-так, — проговорит Люций и добавил: — Конечно, если Генри женится на Колетте, мы вернем себе «Луговой дуб», и Джону принадлежит вся земля по другую сторону до самой реки.

Герда ничего не сказала, но слегка нахмурилась. Она думала о том, что в известном смысле не жаждет, чтобы Генри женился, но поскольку наследника иметь необходимо, он безусловно может найти себе кого-нибудь куда хуже, чем эта девушка, на которую будет легко влиять и держать в ежовых рукавицах. А еще ее волновало, не стал ли Генри в Америке гомосексуалистом.