Владимир Очеретный - Незадолго до ностальгии

Выбрались, да не совсем. Оказалось, что они покинули один очаг безумия и оказались в другом.

— Киш, смотри!

Впереди показался раскуроченный Макдональдс, тротуар перед ним был густо усыпан картофелем фри, внутри виднелись баррикады из столов. Витрины соседних кафе и магазинов тоже были добросовестно вандализированы — разбиты и разграблены, и в некоторых продолжались битвы кого-то с кем-то. По улицам метались ошарашенные люди, и трудно было определить, кто из них относится к антиглобалистам, а кто к перепуганным обывателям или попавшим в водоворот событий туристам.

— Я-то боялся, что нас не пустят в кафе босыми, — прокомментировал Киш. — А тут как бы ноги унести…

Словно в подтверждение его слов по улице, вопя сиренами, один за другим неслись полицейские автобусы. Один из автобусов остановился, из него высыпали полицейские.

— Облава! Бежим! — Киш схватил Варвару за руку.

Они кинулись прочь от полицейских, но тут же стало ясно, что далеко им не убежать, — асфальт безжалостно тёр ноги.

— Направо! — скомандовал он. — Идём медленно, как ни в чём ни бывало…

Они свернули в переулок, где было значительно темнее из-за отсутствия светящихся витрин, а асфальт сменился старинной булыжной мостовой, по которой идти подчёркнуто деревянным шагом не составляло труда. Метров через сто остановились.

— Ты думаешь, нас могли забрать в полицию? — спросила Варвара. — Мы же ничего плохого не сделали!

— Если весь город сошёл с ума, почему полицейские должны быть исключением? Сейчас они хватают всех подряд, всех более-менее подозрительных, а потом уже будут разбираться.

— А мы более-менее подозрительные?

— Конечно!

— Почему? Разве мы тоже сумасшедшие?

— Ещё бы!

— Почему?

— Потому что мы счастливы, помнишь?

— Мы счастливы, — повторила она, — и ещё немного голодные и слегка босые.

— Потерпи чуть-чуть, — утешил он её, — я чувствую, скоро что-нибудь найдётся. А потом мы будем вспоминать это приключение до глубокой старости!

— Можно тебя поцеловать?

— Странный вопрос.

— И обними меня покрепче, мне холодно…

Она привстала на цыпочки, он крепко обнял её, провёл ладонью по спине и подумал, что здорово было бы вот прямо сейчас, сию секунду перенестись в номер отеля, а там…

И, кстати, об отеле: когда они спустились по переулку и снова выплыли к более людным местам, где по-прежнему царили хаос и неразбериха, Варвара потёрлась носом об его плечо, что (как он потом не раз убеждался) служило у неё вступлением к вопросу:

— Киш, а ты помнишь, где наша гостиница?

— Вот! — произнёс он с горечью, потому что она озвучила худшие его опасения нескольких последних минут. — Вот и я о том же! Если бы мы днём поехали на трамвае, то сейчас бы помнили его номер. Если бы мы поехали на метро, то знали бы, какая нам нужна станция. Но я, как последний пижон, решил взять такси. А сейчас найти такси та ещё задачка! — отведя душу Киш тут же сообразил, что ведёт себя как дурак, только пугая Варвару, и включил задний ход: — Ты не переживай, — произнёс он поспешно, — я точно помню: отель находится на северо-востоке!

— Ты уверен, что говоришь об отеле, а не о Москве?

— А название? — напомнил он. — Мы помним название — «Карл Верный».

— «Любимый Карл».

— Вот видишь! У нас уже есть один неоспоримый факт. Если местных спросить, они сообразят!

Варвара вздохнула и не стала спорить. Они отправились искать метро или такси, но нарывались на несколько облав, а такси не было ни одного, — сколько ни голосуй.

— Если даже на реке нашлось такси, то они должны быть и на обычных дорогах, — досадовал Киш. — Почему же их, спрашивается, нет?

Они несколько раз выходили к станциям метро, но те работали только на выход пассажиров. Дважды утыкались в оцепление солдат, которые не пускали их дальше. По улицам хаотично спешили толпы, откуда-то доносились крики. Один раз Кишу всё же пришлось обуться, чтобы перенести Варвару через битые стёкла.

Прага окончательно погрузилась в сумерки. В домах давно зажглись огни, и легко угадывалось, что, несмотря на приступ сумасшествия, в который погрузился город, пражане, как ни в чём не бывало, засели за ужин, обсуждая происшествия дня. От этого соседства с уютным благополучием их собственная неприкаянность ощущалась ещё острее.

— «Как бедному жениться, так и ночь коротка», — с чувством вспомнил Киш, когда они сели передохнуть прямо на бордюр.

Он и сам бы не мог сказать, какой смысл видит сейчас в этой пословице: то ли сожаление о том, что на первую ночь с Варварой времени остаётся всё меньше, то ли надежду, что осталось потерпеть всего каких-то шесть-семь часов.