Юрий Буйда - Пятое царство

Знак этот напоминает шутовской колпак с бубенчиком.

Такой знак замечен, в частности, на воротах домов княгини Патрикеевой-Булгаковой и князя Ивана Хворостинина, а также рядом с дверью ночлежки, где был ликвидирован Якшай, торговец кровью и убийца.

Прикажите взять под наблюдение дома, отмеченные этим знаком.

Копия – Ефиму Злобину, дьяку Патриаршего приказа, главному следователю по преступлениям против крови и веры.

Птенец

Гнезду сообщает:

По достоверным сведениям из Кремля, на совещании высших сановников с участием Отца и Сына обсуждался проект государственного бюджета на следующий финансовый год.

Проектом предусмотрено значительное увеличение закупок для нужд русской армии оружия и военного снаряжения в германских государствах.

Посольскому приказу дано поручение о подготовке к переговорам с английской короной о займе на приобретение оружия и снаряжения.

Судя по имеющейся информации, в перспективе предполагается создать полки специального назначения по немецкому образцу и пригласить в эти полки на выгодных условиях опытных немецких и французских офицеров, в том числе военных инженеров. Численность армии планируется постепенно наращивать, доведя до 80-100 тысяч человек.

Кроме того, в проекте бюджета предусмотрена еще одна статья государственных расходов – восемь алтын на стрижку волос, бороды и усов патриарха.

Осленочек

с величайшим почтением Птичке Божьей написал:

Ваше сиятельство, если помните, я ассистировал Плутосу, когда нынешней весной он впервые назначил вам прием известного препарата. Мое положение не позволило мне тогда высказать свое мнение о лечении с использованием упомянутого препарата, но сейчас, не связанный этикетом, я считаю своим долгом сделать это.

Многие великие светила науки, – а Плутос, несомненно, к ним относится, – пытались использовать этот препарат для избавления от ряда заболеваний. Результат, однако, практически во всех случаях был отрицательным или ничтожным.

Самым известным опытом была попытка спасения умирающего римского понтифика – папы Иннокентия VIII, которому врач-иудей влил в жилы кровь, выкачанную из трех мальчиков, ради этого умерщвленных. Понтифику это не помогло – он умер.

Некоторые утверждают, что эта история от начала до конца вымышлена политиком-республиканцем и противником папства по имени Стефано Инфессура. Смею, однако, заметить, что, даже если это так, многие выдающиеся медицинские светила давно пришли к однозначному выводу о бессмысленности перорального введения препарата в организм больного, где живая кровь разрушается под воздействием желудочного сока – слабого раствора соляной кислоты – и теряет свою целебную силу.

Сообщая вам это, я вовсе не пытаюсь поставить под сомнение достоинства Плутоса. Хочу только напомнить, что алчность не раз толкала его на скользкий путь, о чем, впрочем, вы и сами наслышаны.

Многолетние опыты привели меня к твердому убеждению в том, что препарат не теряет своей силы только в одном случае – если его ввести непосредственно в кровь больного.

Для этой цели я использовал тончайшую медную трубку, заостренную с одного конца, которая вводится в вену пациента, и по ней в его организм поступает лечебное средство.

Убежден, что с моей помощью вы постепенно избавитесь от болезни, которая так долго и так жестоко терзает вас изо дня в день.

Если вы соизволите согласиться, плату я возьму вдвое меньшую, чем Плутос, поскольку для меня серебро является стократ меньшей наградой, чем успех науки и ваша благосклонность.

Конрад Бистром

дорогому другу и старому товарищу Матвею Звонареву написал:

В юности я смеялся над друзьями, которые искали эликсир бессмертия: мне казалось, что остаться в памяти потомков – цель гораздо более трудная и благородная. Иногда мне кажется, что я приблизился к этой цели, но сомнения всё чаще терзают меня, а в последние два-три года мрак заволакивает мой разум.

И дело не в старости, которая в шестьдесят девять лет – уже не самое страшное из пугал, но в болезни, доставляющей мне все больше страданий.

В прошлом году, как ты помнишь, я долго отсутствовал. С позволения нашего великодушного покровителя – Святейшего Патриарха Филарета – я побывал в Лейдене и Саламанке, перенес тяжелейшие операции, но в конце концов понял, что все бесполезно. Опухоль, которую Гиппократ сравнивал с крабом, медленно и неотвратимо убивает меня, лишая последних сил и надежды.