Ольга Новикова - Гуру и зомби

Язык облизнул верхнюю губу.

– Да, это я.

– Что, что?

Связь не ахти. Надо бы выйти в парк, но тогда придется заново настраиваться на звонок…

– Это я, я… – Нестор прикрывает рот и трубку ладонью, сложенной в чашечку, – экранирует свой голос от внешних звуков.

– Я поняла. У тебя все в порядке?

– В полном, – говорит он не столько ей, сколько себе.

– Слава богу.

Жена переводит дух. Она привыкла к звонкам просто так. Никогда никаких претензий. Собственных амбиций не заводит.

– И у меня все в порядке, Нестораша.

И – тишина, не смягченная ее дыханием. Ни шороха. Обрыв связи. Но и к этому она привыкла. Перезванивать не обязательно.

Все идет замечательно!

Жалко стало припасать всю свою бодрость на вечер, захотелось ее немного потратить в личных целях. Да тут же выставка Кокошки. Отлично! Незасмотренный художник.

Развеска нетесная, народ есть, но не толпа. Как раз столько, чтобы чувствовать: выставка пользуется спросом.

Эротика первых залов воодушевляет… Ближе к концу – эксцесс. Голая женщина в кресле посреди большого зала. Пока не подошел близко, казалось: живая…

Конечно, муляж. Но все равно шок. Настоящие волосы, густые и длинные, взгляд, тугое тело. Есть на чем отдохнуть мужскому взгляду…

На стенах вместо картин – подлинники писем, а рядом – расшифровка с переводом на английский. Переписка Кокошки с кукольницей, которая лепила эту даму. Он уточнял, объяснял, где подтесать, где добавить плоти. Похоже на то, как свидетель объясняет полицейскому художнику черты лица преступника. В роли свидетеля – Кокошка, в роли художника – та самая кукольница, а преступница – Амалия Малер. Вдова знаменитого композитора влюбила в себя молодого неуравновешенного Оскара. Когда женщина-вамп его бросила, он и заказал точный ее субститут…

А, все художники одинаковы. Вера такая же. Сама себя обслужила. Изготовила субститут возлюбленного заранее, еще до расставания…

Прилетев из Германии, Василий все никак не мог вернуться к себе прежнему… Уверенному, невозмутимому. Вроде был уже человеком, который, как Сковорода, мог про себя сказать: мир ловил меня, но не поймал. Только побыл?

Вспомнились первые заграничные поездки. Шок уже в тамошнем аэропорту, шок по возвращении. Но ведь давно жизнь более-менее сравнялась. Что Банхофштрассе в Цюрихе, что Тверская в Москве. Тверская даже эффектнее по вечерам, когда серые махины, ее обступившие, так подсвечены, что становятся похожи на роскошные дворцы. Видимость, конечно. Живем в сплошной виртуальщине.

Нет, все-таки дело не в пространственном перемещении.

После Лелиной смерти Василий чувствовал себя хреновато наедине со своими мыслями – нервничал, тосковал.

Как избавиться от хандры?

Первое, что пришло в голову: завалить себя работой. Нахватал новых контрактов. Отменил выходные. В одиночку почти не питался: все бизнес-ланчи да обеды с переговорами. В постель падал, когда не было сил держаться на ногах. Стоя под душем, думал только на деловые темы. Вроде щелочки не оставил для тревоги… Так нет, она тихой сапой вползала на рассвете в еще не проснувшуюся голову.

Стыдный диагноз «депрессия» промелькнул в сознании… И как назло, многие вокруг пафосно упоминали своих психотерапевтов. Почти неприлично признаться, что никогда не лежал на фрейдовской кушетке…

Попробовать?

Добровольно поставить себя в зависимость от чужого человека?

Ни за что не пойду!

И как только отчетливо осознал, что к посторонней помощи прибегать не станет, мысль тут же мускулисто напряглась и выдала решение: надо поговорить с Нестором, открыться ему.

Не поспоришь – это рискованно.

Юна и так перестала сама звонить. Она не сомневается, что нашла убийцу… Вроде как рада, что это не Нестор. Но никаких же прямых доказательств… «Мы сами ее накажем…» Как будто речь о том, чтобы поставить ребенка в угол…

Нет, он ведет дела по-своему. Причинен вред? Не мстить, а разбираться. Как можно точнее выяснить, кто помогает двигать конкретное дело, а кто тормозит. И именно на данном этапе. Только на данном отрезке. Обстоятельства изменятся, и конфигурация друзей-врагов поменяется иногда на противоположную. От ставящих палки в колеса отойти в сторону и – вперед, не оглядываясь. В бизнесе это правило, близкое натуре Василия, всегда оправдывалось.

Но Юнин разум отказывался ему подчиняться.

А если она «мы» заменит на «я»? Скажет: «Я ее накажу»?

Какой выход?