Владимир Данихнов - Тварь размером с колесо обозрения

— Там есть домики? — с надеждой спрашивает Майя.

— Один домик есть, — честно отвечаю я.

Мы бежим по асфальтовой дорожке. Слева — забор спорткомплекса, справа — полуголые деревья; весна только началась. Мы добегаем до «домика». Это двухэтажное кирпичное здание, неясного мне назначения. Со всех сторон, кроме одной, здание окружено деревьями. На площадке перед зданием припаркован внедорожник.

— В этом домике можно бегать? — с надеждой спрашивает Майя.

— Вряд ли, — говорю я. — Это просто домик. Давайте побегаем вокруг него, среди деревьев. Смотри, какие красивые деревья.

Майя тут же начинает хныкать и грозится сесть попой прямо на холодный асфальт.

— У меня ножки устали!

— Ладно, бежим домой. И не хнычь, сейчас будет легче: сюда мы бежали в гору, а теперь побежим вниз с горы.

Майя после этих слов успокаивается, и мы долго и сосредоточенно бежим вниз с горы. У поворота сдает Влад: начинает хвататься за бок. Тоже мне спортсмены, говорю я. Ладно, давайте пешком. Мы шагаем вдоль забора спорткомплекса. Майя на ходу вздыхает и жалуется: ей бы на ручки, очень хочется на ручки, когда же ее возьмут на ручки. Влад плетется за нами молча. Майя говорит: папа, это потому что мы не в домике бегали, надо бегать в домике. Не знаю насчет домика, говорю я, но предлагаю завтра побегать по роще. А-а, неопределенно, но с явной тоской вздыхает Влад. Я там, кстати, птицу видел, говорю я, настоящего фазана. Майя от удивления открывает рот: птицу, ого! — она заинтригована.

На следующее утро мы собираемся в рощу. Влад избегает пробежки: вчера было воскресенье, сегодня понедельник, ему надо в школу. От идеи побегать до школы, он отказывается, притворяясь смертельно спящим. Майе тоже хочется спать, а еще ей хочется в детский садик, поиграть с подругой Ритой, но еще больше ей хочется побегать по роще в надежде, что мы увидим удивительную птицу фазана; поэтому она решает сегодня пропустить детский сад и отправиться со мною бегать. На улице пасмурно, срываются капли дождя. Яна уходит на работу, оставив нам наставление: бегать недолго, на Майю обязательно надеть дождевик. Майя начинает бежать уже от подъезда. Подбегает к качелям: папа, может, сначала на качелях покатаемся? Майя, а вдруг дождь пойдет, а мы же собирались в рощу, говорю я, давай на качелях потом. Майя вздыхает: ну ладно. Подбегает к дверям магазина: папа, может, шоколадку купим? На обратном пути, может, и купим, говорю, а сейчас — в рощу. Майя вздыхает особенно печально: ну ладно. Мы добираемся до границы рощи. Бежим по тропинке. Земля влажная, но в грязное месиво пока не превратилась; хотя если пойдет сильный дождь, завтра здесь вряд ли получится бегать; разве что в сапогах. Майя бежит быстро, но часто останавливается, сворачивает с тропинки, смело лезет в кусты: папа, ты здесь птицу видел? Нет, говорю, дальше. Майя пробегает пятьдесят метров и снова замирает: папа, а может, ты в этих кустах птицу видел? Я говорю: нет. Мы пересекаем овраг; трава мокрая, скользкая, Майя падает, но тут же без жалоб встает. Деревья шумят у нас над головами. Холодные капли дождя падают на горячую кожу. Я поднимаю лицо, чтоб капли попали мне на лицо. Это освежает и прогоняет тошноту. Майя кричит: папа, а может быть, ты здесь птицу видел? Я говорю: да, где-то там. Может, чуть дальше.

Мы добегаем до противоположного края рощи; отдыхаем, глядя на дорогу. Мимо проносится «Лада Приора», за ней «Хендэ». Потом тишина. Птицу мы так и не увидели. Майя объясняет: наверно, она в гнезде спряталась, воспитывает своих деток. Я говорю: наверное. Майе скучно, она предлагает: бежим обратно, папа. Мы бежим обратно. По дороге забегаем в магазин, покупаем Майе шоколадку, а также хлеба и молока, потому что дома закончились хлеб и молоко.

На следующий день Майя решает пойти в детский сад: ей не до бега, у них в детском садике готовится важный утренник. Нельзя пропускать репетицию. Еще через день находится другая причина не бегать. На выходных Влад усиленно притворяется, что спит, закутавшись в одеяло, лишь бы его не взяли на пробежку. Майя зевает: папа, ты пока побегай сам, я с тобой побегу потом, когда ты найдешь домик, чтоб в нем можно было бегать нам вместе, а я пока посмотрю мультики. Я говорю: хорошо и отправляюсь бегать сам.

Бегать в одиночестве приятно. Ты можешь остановиться, когда тебе надо, можешь бежать и слышать только себя; ты ощущаешь пустоту внутри и пустоту вокруг. Никого рядом, только вечный белый шум. Я пробегал таким образом весь май, часть июня и часть июля. В июне после МРТ вылезло подозрение на второй рецидив в лобной доле. Мы поехали в Москву проверять диагноз, уже готовые к очередной операции. Однако на ПЭТ/КТ в Москве рецидив не подтвердился. Для нас это стало настоящей победой. Не помню, кто предложил, Яна или я: отправиться в Москву на недельку в промежутке между пятой и шестой химией вместе с детьми не ради лечения, а чтоб отдохнуть, посмотреть достопримечательности. Мы бывали в Москве часто, но совсем не знали города. Детям идея понравилась. Мы купили билеты на поезд и поехали. Поэт Виталий Пуханов, с которым я впервые познакомился в 2006 году на «Дебюте», вновь позволил нам пожить у него в отдельной однокомнатной квартире. Это была замечательная неделя. Детям особенно понравилось кататься на лодке: мы катались дважды, на ВДНХ и в Царицыно. Поездка вышла насыщенная, мы старались побывать везде и уставали каждый день неимоверно; было не до бега. Но вернувшись в Ростов, я снова вернулся к пробежкам, а дети от бега усиленно отлынивали.