Николас Спаркс: С первого взгляда

Недели шли за неделями, и он наконец приладился. Работа теперь перемежалась сменой подгузников, кормлением, купанием и визитами к врачу. Джереми возил Клэр на прививки и позвонил педиатру, потому что ее ножка оставалась вспухшей и красной несколько часов спустя. Он сажал девочку в детское креслице и брал с собой, когда ехал за покупками или в церковь. Прежде чем он стал это осознавать, Клэр научилась улыбаться и смеяться, она часто тянулась ручонкой к его лицу. Джереми мог часами смотреть на нее, точно так же как она рассматривала его. Он сделал сотни фотографий дочери и запечатлел на пленку тот момент, когда малютка отпустила опору и сделала свой первый шаг.

Дни рождения и праздники приходили и уходили, Клэр росла, и ее характер проявлялся все отчетливее. В младенчестве она носила только розовое, потом голубое, а теперь, в четыре года, фиолетовое. Клэр любила раскрашивать картинки, но терпеть не могла рисовать. На рукаве ее любимой куртки была изображена путешественница Дора — героиня мультика, — и Клэр выбирала эту курточку, даже когда светило солнце. Она сама одевалась, не считая шнурков, и знала почти все буквы алфавита. Коллекция ее диснеевских мультфильмов занимала большую часть стойки возле телевизора, и после ванной Джереми читал дочери три-четыре сказки, а затем они вместе преклоняли колени, чтобы произнести молитву.

В его жизни была радость, но была и рутина, и само время играло с ним странные шутки. Оно как будто летело стремглав, когда Джереми уходил из дому — поэтому он вечно опаздывал, — зато он нередко играл с дочерью в куклы или раскрашивал картинки, как ему казалось, часами, а затем понимал, что на самом деле прошло пять-десять минут. Порой он чувствовал, что должен заняться чем-то еще, но когда Джереми размышлял об этом, то сознавал, что у него нет никакого желания что-либо менять.

Как и предсказывала Лекси, Бун-Крик был идеальным местом для того, чтобы растить Клэр. Джереми с дочерью часто заглядывали в «Гербс». Хотя Дорис уже ходила медленнее, чем обычно, она с радостью проводила время с малюткой, и Джереми неизменно улыбался, когда в ресторан входила беременная женщина и спрашивала хозяйку. Видимо, этого и следовало ожидать. Три года назад он наконец решил принять предложение Дорис и устроил настоящий эксперимент под пристальным контролем ученых. Всего Дорис увиделась с девяноста тремя женщинами; когда спустя год предсказания были обнародованы, выяснилось, что она не ошиблась ни разу.

Джереми написал о Дорис небольшую книжку, которая в течение пяти месяцев оставалась в списке бестселлеров. В заключение он признавал, что вышеизложенному нет никаких научных объяснений.

Он вернулся в гостиную. Бросив куртку Клэр на кресло рядом со своей, Джереми подошел к окну и отодвинул занавеску. Сбоку, почти невидимый, был сад — они с Лекси посадили деревья, когда переехали в новый дом.

Он часто думал о Лекси, особенно в такие тихие ночи, как эта. Со дня ее смерти Джереми не встречался ни с одной женщиной и не испытывал никакого желания это делать. Он знал, что о нем беспокоятся. Раз за разом друзья и родные заговаривали с ним о других женщинах, но Джереми неизменно отвечал одно и тоже: он слишком занят дочерью. Джереми не лукавил, но умалчивал о том, что какая-то часть его души умерла вместе с Лекси. Жена всегда пребудет с ним. Когда Джереми рисовал ее себе, то не на смертном одре. Он видел, как она улыбается, любуясь городом с вершины Райкерс-Хилл. Вспоминал выражение ее лица, когда она впервые ощутила, как шевелится ребенок. Слышал заразительный смех Лекси и видел ее сосредоточенный взгляд во время чтения. Она была жива, и Джереми гадал, каким он стал бы, если бы не встретил Лекси. Женился бы он? Жил бы по-прежнему в большом городе? Он не знал этого и никогда не узнает, но, когда Джереми задумывался, порой ему казалось, что его жизнь началась пять лет назад. Интересно, будет ли он через несколько лет помнить хоть что-нибудь о Нью-Йорке и о том, каким некогда был он сам?..

Джереми не грустил. Он радовался, что стал таким, как теперь, — в том числе отцом. Лекси была права — любовь наполнила его жизнь смыслом. По утрам Джереми всегда с нетерпением ждал той минуты, когда Клэр спустится из детской на кухню, где он читал газету и пил кофе. Пижама на ней обычно сидела криво — один рукав задран, штанины перекручены, темные волосы взлохмачены. В ярком кухонном свете девочка останавливалась, жмурилась и терла глаза.