Олег Антипов - Танки

Юрий Евгеньевич Максарёв оказался именно тем человеком, который нужен был заводу.

Особые чувства питал наш директор к конструкторам и работникам опытного цеха, в работе которых он видел главное условие движения всего заводского организма по пути технического прогресса. И до войны, и уже будучи на Урале, он не упускал случая, чтобы побывать в КБ, на опытной базе. Он знал лично многих конструкторов, знал, кто чем занимается, и умел тактично подсказать, какое именно решение того или иного вопроса желательно для производства. И каждый, глубоко уважая директора, старался прислушаться к его пожеланиям и советам и делом на них ответить».

Но и такой человек, как Максарёв, конечно же, боялся. А кто не боялся после массовых репрессий? Боялись даже повидавшие много всего самого страшного военные. Оставшиеся в живых и назначенные на освободившиеся должности были настолько запуганы, что не решались проявить какую-либо инициативу. Правильно, ведь инициатива наказуема. Многие люди опасались открыто высказаться не только в узком кругу друзей – не решались отдать полный отчёт в своих мыслях и чувствах даже самим себе.

Вот в каких условиях Кошкин убеждал своего директора в том, за что и в самом деле легко можно было и костей не собрать.

– Ты пойми, Юрий Евгеньевич, – говорил Кошкин, – нам же нужно добиться устойчивой и безотказной работы от силовой установки и трансмиссии танка?

– Нужно, – не мог не согласиться Максарёв.

– Нам же нужно сделать так, чтобы все эти элементы танка сохраняли хорошую ремонтопригодность и простоту в эксплуатации?

– Чего спрашиваешь? Конечно, нужно.

– Так вот мы тут пройдём почти тысячу километров за несколько дней. И я уверен, наш А-34 выдержит такой марш-бросок нормально [27].

В тот же день в экспериментальном ангаре завода с Кошкиным пытались спорить его ближайшие коллеги по работе Александр Морозов и Николай Кучеренко. Дискуссия у них выдалась горячей, и каждый говорил то, что считал нужным, не опасаясь за последствия. Это были люди, доверявшие друг другу, увлечённые одним делом и понимавшие всю его важность. Но и Морозов с Кучеренко сомневались и пытались что-то объяснить Кошкину. Но тот лишь отмахивался:

– Запрещаю грузить экспериментальные образцы на платформы… Тэ-чэ-ка! Вот что там написано! Вы согласны?

– Согласны.

– А своим ходом ехать никто не запрещал!

– Не запрещал.

– Вот и поедем.

– Михаил Ильич… Но мы же понимаем… И потом – своим ходом в Москву? Да это же тысяча вёрст? – кипятился Александр Морозов.

– Да это несерьёзно, – поддерживал его Николай Кучеренко.

– А что тут такого? – не унимался Кошкин.

– Такого ещё не было никогда. Танки не выдержат нагрузки.

– Это у меня с вами сердце не выдержит нагрузки! Да и нет там никакой тысячи вёрст, не придумывайте.

– Ну, хватит, Михаил Ильич!

– Чего хватит? Заодно как раз недостающий пробег намотаем…

– Я с вами! – вдруг раздался голос откуда-то появившейся Лиды Катаевой.

Это была молодая девушка, комсомолка, но при этом уже дипломированный инженер, работавший в заводском подразделении, отвечавшем за бронирование танков. Эта недавняя воспитанница ремесленного училища была рыженькой, вихрастой, отличалась карими горячими глазами с прищуром, приятным голосом, отличным спортивным телосложением. Несмотря на возраст, она обладала высокой квалификацией и всегда с жаром принималась за любую порученную ей работу. По сути, один у неё был недостаток: уж больно Лида была дотошной и суетливой там, где нужно сохранять спокойствие.

– Куда с нами?! – перебил её Кошкин. – Идите работать, Катаева. Никто пока вообще никуда не едет…

Ближе к ночи состоялось ещё одно совещание, на котором вокруг большого стола, освещённого лампой, собрались Михаил Кошкин, Александр Морозов, Николай Кучеренко и директор танкового завода Юрий Максарёв. Рядом сидел лейтенант НКВД Пётр Мизулин, прикомандированный к заводу с того момента, как его охрану усилили, разместив на его территории взвод автоматчиков отдельного полка войск НКВД.

Главный конструктор развернул на столе карту масштаба 1:500 и показал пальцем:

– Это Харьков. А вот это Москва.

– Без малого восемьсот километров, – задумчиво почесал затылок инженер-конструктор Кучеренко.

– Есть такое дело, – кивнул головой Кошкин. – Но мы же на танках, а они проходимые, так что кое-где можно будет и срезать.

– На каждый танк – полторы тонны дизеля, это минимум, – констатировал инженер-конструктор Морозов.