Юрий Буйда - Третье сердце

– Можно мне? – Это был Жан-Клод, сын хозяина гостиницы. – Я хочу попробовать!

Тито с поклоном протянул ему салфетку.

Матушка Полина вернула петушка на стол.

Люди затихли.

Но сколько ни старался плешивый Жан-Клод, у него ничего не получилось, а когда с петушка сняли салфетку, обнаружилось, что он уронил на столешницу кусочек помета.

В зале дружно захохотали.

– Вон как ты его напугал, Жан-Клод! Ай да Жан-Клод!

– Нельзя ли и мне попробовать? – Тео снял шляпу и помахал фокуснику рукой. – Мсье! Я тоже хочу попробовать!

Тито жестом пригласил его к столу.

– Шаг назад! – негромко приказал Тео, не глядя на людей.

Все расступились.

Тео приблизился к столу.

Накрытый салфеткой петушок стоял не шелохнувшись.

Тео простер руку с растопыренными пальцами над птицей. Лицо его окаменело, он даже перестал улыбаться, взгляд стал сосредоточенным.

Матушка Полина, приоткрыв рот, неотрывно следила за его ладонью.

Тео закрыл глаза, сжал губы, свел брови на переносье и начал медленно приподниматься на цыпочках, держа руку, однако, на том же уровне. Взгляды всех, кто был в ресторане, сошлись на его пальцах. Лицо его потемнело и набрякло, на лбу и шее вздулись вены, из носа вытекла струйка крови.

Жан-Клод нервно облизнулся и звучно сглотнул.

Тео внезапно открыл глаза и устремил взгляд на кончики пальцев.

Мадам Полина вцепилась руками в стул, по ногам у нее вдруг потекло.

На салфетке расплылось кровавое пятно.

Петушок покачнулся и вяло упал на бок.

Хозяин гостиницы шумно, со свистом выдохнул.

Матушка Полина без сил опустилась на пол.

– Господи Исусе, – пролепетала она, глядя на Тео расширенными от ужаса глазами, – Господи Исусе, Матерь Божья…

– Вы тоже фокусник, мьсе? – сдавленным голосом спросил плешивый Жан-Клод, которого все еще трясло от только что пережитого ужаса.

– Я не фокусник, – хрипло сказал Тео, вытирая рукой кровь с подбородка. – Позвольте пройти, господа.

Он быстро прошел через толпу, не глядя на людей и даже не вспомнив ни о Мадо, ни о шляпе, оставленной на столе.

Спустя час Мадо постучала в дверь номера, который занимал Тео.

– Тео!

– Да?

– Это я, открой.

– Мадо, мне надо побыть одному.

– Я принесла твою шляпу.

– Я не могу выйти, Мадо. Мне надо побыть одному.

Мадо надела шляпу и двинулась по коридору, громко стуча костылями. Остановилась у двери Тито. Постучала. Фокусник тотчас открыл дверь и посторонился, пропуская Мадо в комнату.

Света в комнате было мало – горела лишь маленькая лампа под абажуром в углу, на столике, заставленном бутылками и стаканами.

Мадо села на край кровати.

Фокусник опустился перед ней на корточки, положил руку на ее колено.

– Мадо, – сказал он вкрадчивым голосом. – Мадо, маленькая шлюха. Мерзкая шлюха. Маленькая дрянь. Грязная маленькая дрянь. Курочка заждалась своего петушка… Сучка. Ах ты сучка! Что это за шляпа на тебе, Боже милостивый?

Она сняла шляпу, бросила ее на пол и стала раздеваться.

Тито налил в стакан вина, выпил, налил еще.

– Иди сюда, урод, – глухо сказала Мадо.

Тито сбросил халат и двинулся к ней. Наклонился и попытался повалить Мадо, но она увернулась, и Тито упал на кровать животом.

– Я не лошадь, урод, – прошипела Мадо. – Я наездница.

Он перевернулся на спину, она села сверху.

– Вот ты и дома, дружок, – пробормотала она, откидываясь назад. – А ну-ка!

Тито принялся мять ее маленькие груди, а Мадо подпрыгивала все выше, все быстрее и чаще. Глаза ее стали огромными, темными, страшными. Тито уже хрипел. Мадо застонала. Она принялась изо всей силы бить Тито кулаками в грудь, по лицу, он пытался увернуться, но она оказалась ловкой драчуньей, а когда он, протяжно застонав, попробовал оттолкнуть ее, Мадо с ножом в руке – Тито не успел заметить, откуда она его выхватила, – обрушилась на него, ударила, еще и еще – в шею, в плечо, еще раз в плечо. Он сбросил ее, свалился с кровати и пополз к двери, но и внизу, на полу, Мадо была ловчее мужчины. Она догнала его одним прыжком, навалилась с рычанием, ударила ножом в спину, еще раз, наконец ей удалось полоснуть его лезвием по горлу, и когда Тито судорожно задергался, она обхватила его руками и ногами, прижалась, вжалась, укусила и закричала в изнеможении, обрушившись наконец в темную бездну оргазма…

Когда Мадо очнулась, Тито был мертв. Мадо провела рукой по животу и груди – она была в крови с ног до головы. Сползла с Тито, добралась до столика и жадно выпила вина.