Олег Татарченков. - ГРУППА СОПРОВОЖДЕНИЯ. Роман

-Или шакалью.

-Кого на что хватает.

Уфимцев внимательно посмотрел на старшего сержанта:

-Ты, случаем, нигде не учишься?

-Слишком гладко выражаюсь? — сержант подмигнул, — Угадал: четвертый курс юридического. В следующем месяце получу звание лейтенанта и уйду в уголовный розыск.

На улице под окнами раздался топот. Потом крик:

-Стоять, сука!

Корреспондент узнал голос Сани–водителя.

Сержант мгновенно сорвался с места и скрылся за дверью. Чуть помедлив, Уфимцев бросился за ним.

В подъезде стояла темнота, хоть глаз коли. Внизу, на лестнице, Игорь услышал несколько ударов. Звонких, явно по лицу. Потом глухой, по телу. Раздался стон, в котором было больше досады и злости, чем боли. И — голос сержанта:

-Ну, подергайся мне тут, падла, подергайся.

Корреспондент сделал несколько осторожных шагов вниз, ощупывая ногами ступени. Прозвучал тот же голос:

-Кто идет?!

-Это я, — отозвался Игорь.

-Погоди, — произнес сержант, — Тут и так тесно. Мы сейчас наверх поднимемся.

Уфимцев услышал характерный щелчок застегивавшихся наручников. Он посторонился, пропуская мимо себя поднимающихся по лестнице троих мужчин. Двое тащили третьего под локти. Руки у него были закручены назад.

-Сань, — спросил сержант водителя–прапорщика, протискиваясь вместе с ним и задержанным в проем двери, — Он один был?

-Один, — ответил тот, — С сумкой. Сумку в кусты забросил, когда съе… ся хотел.

-Лень, — обратился к сержанту старлей, стоя в коридоре у двери «законника» с пистолетом в руке, — сходи быстро за сумкой, пока ее подельники или прохожие не прибрали. Тем более что на ней отпечатки пальцев должны быть. Не так ли, Костыль? — он заглянул в опущенное лицо задержанного.

-Подумаешь, сумка… — прохрипел тот, — нашел я ее, начальник. На улице.

Офицер оглянулся, захлопнул дверь в квартиру хозяина «блатхаты», чтобы тот ничего не мог услышать, шагнул к Костылю и взял его за грудки:

-Ты эту хрень следователю потом петь будешь, сволочь. Квартирку кто сегодня на Чехова взял? Пушкин? Хочешь скажу, что в сумке лежит, которую ты сбросить хотел? Сказать, падла? Да тебя завтра же подельники твои сопливые всем бутером сдадут… Саша, — он обратился к водителю, — Где ты его прихватил?

-У черного хода. Я машину в кусты отогнал и решил покараулить.

-Сумка далеко улетела?

-Так себе.

-Тяжелая. Значит, в ней все ворованное. В машину его! — кивнул офицер прапорщику, потом он снова открыл квартиры и произнес в пустоту:

-Мы еще поговорим.

-И вам не болеть, начальник, — отозвался равнодушный голос.

-Этого вы не берете с собой? — спросил Уфимцев.

-Зачем? — отозвался старлей, подталкивая в спину Костыля, — Отопрется. На него у нас ничего нет. Всегда чужими руками работает, сволочь.

Уфимцев усмехнулся, вспомнив, что после публикации той корреспонденции о рейде депутаты областного Совета потребовали отчета от начальника УВД: мол, по какому праву он занимается очковтирательством, совсем как в недавние коммунистические времена? «Вы кому верите, — в бешенстве чуть ли кричал генерал с трибуны, — этому борзописцу или мне?!» — «У нас свобода слова!» — парировали депутаты.

Игорь пересек темный Первомайский бульвар, углубился в переулок, где от воспоминаний в действительность его вернула встреча с коллегой Саней Буниным. От Бунина явственно попахивало водкой. Уфимцев демонстративно втянул носом воздух и изрек:

-Привет эмигрантам! Из «Бристоля» катишь?

-Не–а, — Сашкины темные, навыкате, глаза, отполированные алкоголем, сверкнули из–под очков в большой квадратной оправе, — С презентации банка.

-Ну и как?

-Гадство! — сморщился Бунин, — Из выпивона только водяра и «Ркацители». Из закусона — одни бутерброды с копченой колбасой. Народ после получаса сидения вообще окосел. Московский банк называется, на журналистах экономит. Да и вообще, морда у их президента самая что ни на есть бандитская, а проценты по вкладам подозрительно высокие. Наверняка «кидок». Ну, я про него такое напишу…

-Это только в том случае, если редактор от банкиров бабки на рекламу не получил. Тогда засунешь свои эмоции в зад и станешь писать, какие они клевые парни, — заметил Игорь, — Кстати, а фотограф где?

-Он тоже окосел. Говорил я ему: «Не налегай на водяру!» Как же, послушался он меня… Ты же его знаешь — неизменный любитель халявы. Кстати! — оживился Бунин, — Знаешь, кого я там встретил? Твою Юлечку. Что ты удивленно глаза округляешь? Забыл путешествия с ней на трамвае? Или она уже не твоя?