Нацуо Кирино - Хроники Богини

— А что, собственно, тебя так мучает?

— То же, что и вас, госпожа. Обида и беспокойство. Обида на Махито и тревога за судьбу дочери. И не знаю, как усмирить их. Вам, госпожа, не понять. Прошу вас, дайте мне умереть. Я хочу стать духом, витающим в темноте.

— А я-то думала, что ты, Намима, поняла мои страдания.

— Вы меня переоцениваете. Я ревнивая никчемная женщина.

Между мной и Идзанами повисло ледяное молчание. После таких слов надо было быть готовой понести наказание. Я падаю ниц и думаю, как было бы хорошо, если бы таким наказанием стала настоящая смерть.

— Мико дня на твоем острове звали Камику, не так ли?

Никак не ожидала я услышать от нее это имя. Я поднимаю на нее лицо.

— Да, Камику моя старшая сестра, у нас с ней год разница. А что?

— Похоже, Камику умерла.

Я некоторое время не могу в это поверить. Моя красавица сестра? Великая жрица Камику, такая величественная и благородная, во всем первая из первых? Самая лучшая женщина на нашем острове — не случайно же Махито полюбил ее!

— А что с ней случилось?

— Говорят, утопилась, прыгнув в море с утеса.

Я тяжело вздыхаю.

— Это я виновата. Это потому, что я убила Махито. Ей просто стало невыносимо жить.

— Ну, кто виноват да почему это случилось, думай не думай, ничего не поделаешь, — говорит Идзанами, явно потеряв интерес к разговору.

Но меня мучает беспокойство. Если умерла Камику, то вслед за ней должна умереть и Яёи. С какими мыслями Яёи приняла свою судьбу? Я решительно спрашиваю Идзанами:

— А что с Яёи?

— Этого я не знаю. Дух ее пока не появлялся, может быть, умерла удовлетворенной. Но мне ничего неизвестно.

Я немного успокаиваюсь. То, что я натворила, превратившись в осу, видимо, повлекло большие изменения в жизни жителей острова. Камику покончила с собой, разочаровавшись в жизни без Махито.

— Госпожа Идзанами, у меня к вам просьба.

Идзанами оборачивается. Выражение лица у нее отрешенное, как у человека, потерявшего цель. Она резко говорит:

— Намима, если ты опять по поводу того, чтобы я превратила тебя в простого духа, то я этого сделать не могу.

— Нет, у меня другая просьба.

— Ну, что тебе? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне. Я решительно говорю:

— Разрешите мне за вас определить тысячу людей, которым суждено умереть.

Мне кажется, что по ее лицу скользнула усмешка. «Ты же человек», — так, наверное, и хочется сказать ей. Я продолжаю:

— Разрешите мне, мико, выполнить вашу работу. А что? Дело это нехитрое. Достаешь черную воду из колодца в подземном дворце да кропишь на карту. Вот и все, а тысяча человек ежедневно умирает.

Идзанами я не боялась. Находиться во дворце и видеть страдания Махито — с этим наказанием уже ничто не могло сравниться.

— Уж не богом ли ты хочешь стать, Намима? Ведь тот, кто выполняет мою работу, становится богом, — ледяным тоном говорит Идзанами. Голос у нее тихий-тихий — так она говорит со мной впервые. Я отчаянно мотаю головой.

— Нет, нет. Мне и звания мико достаточно. Госпожа, пожалуйста, только прикажите. Вы же устали, ну, разрешите мне решить судьбу тысячи человек. Ведь именно я, как никто другой, вас понимаю. Вас же совсем не затруднит удовлетворить такую пустяковую просьбу.

До чего же дерзко это звучало. Когда я начала говорить, сердце у меня в ужасе сжалось от того, что душа неожиданно взбунтовалась. Идзанами слушала молча.

Из-за смерти Камику Яёи, возможно, скоро тоже окажется в царстве мертвых. Яёи, как и Махито, не узнает меня и будет летать тут бесполым духом, причиняя мне страдания. Вся моя жизнь была напрасна. Нестерпимо тяжело осознавать это.

— Пожалуйста, очень вас прошу! Госпожа Идзанами, пожалуйста!

Я снова падаю ниц перед Идзанами.

— Что ж, подойди сюда.

Идзанами встает и первой приближается к карте. Чаша с черной водой, приготовленная слугой, одиноко стоит на полу.

— Ну, Намима, кропи карту водой и решай, кому сегодня умереть от удушения.

Идзанами протягивает мне чашу. В ней смерть тысяч людей, результат ссоры Идзанаги и Идзанами. В ней обида на мужчину, пытающегося убежать от грязи смерти. Я пытаюсь окропить водой карту, но у меня никак не получается. Стоит мне представить, что один взмах моей руки лишит жизни тысячу человек, как руки опускаются. До чего же я малодушная!

Я решительно выпиваю содержимое чаши. Но так как я всего лишь дух, то и тут меня ждет неудача: вода на пол льется через мой рот, окрасив тело в черный цвет. Мне вспоминаются слова госпожи Микура: «Ты можешь осквернить ее!», и мои босые ноги в грязных разводах от собственных слез. Я не надеялась, что смогу умереть. Почему? Да по тому, что один раз я уже умерла. Как же мне быть? Как избавиться от страданий?