Нацуо Кирино - Хроники Богини

— Господин, что же вы собираетесь делать? Если я чем-то могу помочь, даже ценой собственной жизни, я готов. Только скажите как?

— Я хочу умереть. Если я не умру, то ненависть Идзанами не исчезнет, и она вечно будет убивать моих жен. Не мог бы ты меня убить? — со вздохом спросил Якинахико, и Унаси заплакал.

— Хорошо. Мне тяжело с вами расставаться, но если вы действительно этого хотите, то я вас убью. Однако как можно лишить вас жизни? Если вы скажете, как это сделать, то я все исполню.

Якинахико показал Унаси свою правую руку.

— Посмотри! Только вчера здесь была глубокая рана от когтей Кэтамару, а сегодня и следа не осталось. Сколько бы ты меня ни резал, ни колол, назавтра я опять буду жив-здоров.

— И все же вы говорите, что хотите проститься с жизнью. — В глазах Унаси ярко отблеснул голубой лунный свет.

— Именно, — ответил Якинахико и обхватил голову обеими руками. — Поэтому тут ничего не поделаешь.

— Разрешите спросить, господин. Приходилось ли вам убивать человека?

Якинахико покачал головой.

— Животных убивал каждое утро и каждый вечер несчетное число, а вот человека — ни разу. Со времен Идзанами я только и делал, что вступал в отношения с женщинами, создавал страну, создавал богов, создавал детей. Со смертью меня ничего не связывает. Именно поэтому я вынужден был расстаться с Идзанами, когда она после смерти попала в царство мертвых.

— А что если вам меня убить?

Якинахико удивился столь неожиданному предложению Унаси.

— А вдруг что-нибудь да и произойдет, — сказал Унаси не очень уверенно. — Попробовать стоит.

— Ну и умрешь ты, Унаси. Какой в этом смысл?

— Из вашего рассказа выходит, что Идзанами — та, которая убивает, а Идзанаги — тот, кто дает жизнь, то есть роли четко распределены. А если вы поступите наоборот, то, может быть, что-то изменится, — настаивал Унаси.

— Давай поступим так. Ты убьешь меня, а я — тебя. Посмотрим, что произойдет, если мы умрем одновременно. Если умрем, то, считай, получилось, — говоря это, Якинахико, который был не из трусливого десятка, дрожал всем телом. Вероятность того, что он переродится, а умрет только Унаси, была велика.

— Давайте так и сделаем. Я готов. За вас, господин, я жизнь отдам. Думаю, что если бы Масаго-химэ знала, что умирает из-за вас, то она была бы счастлива. Это и есть любовь. Разве вы вчера сами не говорили, что полюбили Масаго-химэ за ее преданное сердце?

Такими доводами взрослого человека — и не подумаешь, что ему было девятнадцать, — Унаси убедил Якинахико. И правда, если он убьет человека, который ему не безразличен, и сам будет убит этим человеком, то, может быть, он сможет умереть. Якинахико вынул из-за пояса меч. Унаси, трепеща всем телом, обнажил свой. Привязанный к фикусу Кэтамару, будто почувствовав неладное, пронзительно закричал.

— Господин, спасибо вам за все, — заливаясь слезами, сказал на прощание Унаси, и в этот момент черные тучи заволокли луну.

— Если нам суждено умереть, встретимся в царстве мертвых.

Попрощавшись, Якинахико дал сигнал Унаси.

— Руби!

Глубоко вонзив меч в шею Унаси, он одновременно почувствовал, как что-то жесткое вошло в его шею. Не успев почувствовать боль, он захлебнулся хлынувшей кровью.

Якинахико не знал, сколько прошло времени. Он очнулся в полной темноте. Слышался шум прилива да крики птиц в небе. Выплюнув песок, набившийся в рот, Якинахико вскочил на ноги. Пробуждение было тяжелым: голова болела как после попойки, когда не помнишь, что было накануне. Неподалеку лежал мужчина в белой одежде с зияющей раной на шее. Благородного вида, с прической-мидзура, в которую было вколото украшение из камня. Вытекшая кровь впиталась в песок, и от этого песок вокруг мужчины почернел.

— Унаси, неужели я, наконец, умер?

Воспоминания о том, как они зарубили друг друга, обрушились на Якинахико, он подбежал к Унаси, обнял его, помогая подняться с земли. Все было безнадежно: похоже, только он выжил. И тут Якинахико встал как вкопанный. Человек, лежащий на песке, был Якинахико. Вернее, умерший от большой потери крови человек имел облик Якинахико. Тогда кто же он сам? Якинахико дотронулся до горла — раны не было. Посмотрел на руки. Гладкие молодые руки. Уж не Унаси ли он? Если он Унаси, то на предплечье левой руки у него должна быть родинка. Как в бреду, он сбросил с себя одежду, стал рассматривать руку в лунном свете. Как он и предположил, на предплечье была родинка. Выходит, что в результате обоюдного убийства тело Якинахико и душа Унаси умерли, и он превратился в Унаси. Якинахико, погубивший душу Унаси, было залился слезами, но тут же сказал сам себе: