Сергей Носов - Дайте мне обезьяну

– Ни на кого не работаю.

– Не хочешь говорить?

– Я даже не понимаю, о чем спрашиваешь. На кого я могу работать?

– Что же, ты так сам и пишешь, без руководящей линии? Хочу это, хочу то, хочу тещу без пальто?

Тетюрин склонил голову набок. Его взгляд выражал удивление.

Еще больше Филимонов удивлялся:

– И про министра финансов, душечку, взял вот так сам и написал? Без всяких наводок? Так что ли, да?

– А какие могут наводки быть? – спросил Тетюрин.

– Нет, подожди. С какой вдруг стати ты стал мочить министра финансов?

– Мочить? Да я сама корректность.

– Но почему министра финансов? Что вот так сидел-сидел, и вдруг мысль пришла: а напишу-ка я про министра финансов?

– Ага, – сказал Тетюрин.

– Никогда не поверю, – не поверил Филимонов. – Впрочем, твое дело, не говори.

Он налил еще по одной.

– Просто мне не нравятся наши финансы… – начал было Тетюрин.

– Хер с ними, молчи…

– Просто мне показалось, он действительно похож на кота Базилио…

– Похож и похож.

– Вот я и развил тему…

– Ваши успехи.

Опрокинули.

Некоторое время сидели молча. Тетюрин ел антрекот. Филимонов больше, чем ел, смотрел на Тетюрина: Тетюрин ел антрекот.

Филимонов спросил:

– Значит, говоришь, тебя не захомутали?

– Абсолютно не захомутали, – сказал Тетюрин, жуя.

– И много ли ты зарабатываешь своей писаниной?

– Абсолютно не зарабатываю.

– А зачем пишешь?

Тетюрин плечами пожал.

– Понимаю, – сказал Филимонов тоном, означавшим обратное.

Помолчав, он полюбопытствовал:

– Ну а если я тебе предложу неплохую халтурку, денежную, разумеется… возьмешься?

– Если денежную, обязательно.

– Я тебе сейчас сделаю предложение. Если нет – разговора не было.

– Да почему же нет? Если денежная – да. Я согласен.

– Нет, ты не торопись, ты подумай, взвесь. Ответь мне. Что ты скажешь, если я тебе предложу поработать на Косолапова?

– А кто такой Косолапый?

– Косолапов, а не Косолапый… Не на Косола-по-го, а на Косолапо-ва!.. Ты что, не знаешь, кто такой Косолапов?

Не знает.

Филимонов присвистнул.

– Да ты, дружок, не просто дилетант, да ты просто невежда!.. А еще о политике пишешь…

– А мне безразлично, о чем писать, – ответил Тетюрин, не теряя достоинства. – Могу и о погоде, и о турникетах в метро…

– Значит, так. Мы сейчас разминаемся кое-где. У нас там элекции…

– Эрекции?

Филимонов усмехнулся, скривив лицо, мол, старая и глупая шутка, но – оценил. Он и допустить не мог, что Тетюрин не понимает, о чем идет речь.

– Я в команде Косолапова четвертый год работаю. Я всем занимаюсь. Через меня – все! Правая рука, если хочешь. У нас текстовик треснул, инфаркт миокарда, есть место в строю. Пойдешь?

Разговор продолжили в другом кабаке, на Литейном; потом отмечались в Доме, кажется, Дружбы; потом заехали в кондитерский на Невском, где Филимонов купил конфет «Руслан и Людмила» два десятка коробок, их, коробки, Тетюрин тащил на себе, потому что был без вещей, а Филимонов – с вещами. В аэропорту Тетюрину (если ему не приснилось) сделали замечание: жеваный паспорт. Жеваный не жеваный, а все ж при себе. Основной вес брали уже в самолете. И после.

Было около шести, а Филимонова все не было.

Тетюрин ожил вполне и даже проголодался.

Он выспался наконец. Отсыпался Тетюрин тяжело и урывками – безоглядно проваливался в глубокую яму на минут этак 20–40, пока ему не кричали в ухо: «Тетюрин!» Он открывал глаза, понимал, что некому кричать ему в ухо, и вспоминал что-нибудь о себе новое… А потом опять опрокидывался туда, откуда его только что выдернули.

Тетюрин принял душ, и с этой минуты он всецело стал принадлежать действительности.

Живой, проголодавшийся, он собирал по карманам, что было, – и чем больше он находил, тем яснее осознавал свою зависимость от Филимонова. Ни много ни мало 8 рублей нашел Тетюрин, – мечта о бутерброде захватила его, – он решился отправиться в бар.

О ключах Тетюрин, естественно, не подумал и, когда вышел в коридор, захлопнул, естественно, дверь за собой. Он дернул ручку два раза и, обматерив замок, зашагал по безлюдному коридору. – Не настолько безлюдному, чтобы в конце коридора не сидел секьюрити. А сидел он, исполненный скуки, в глубоком велюровом кресле. Тетюрин был остановлен:

– Вы кто?

– Я туда, – Тетюрин показал на лифт.

– Я не спрашиваю куда, я спрашиваю: кто!

– Да я оттуда, – неопределенно показал Тетюрин рукой в обратную сторону.