Сергей Носов - Дайте мне обезьяну

В конце концов, не человек красит событие, а событие человека.

Изучая данную персоналию, Косолапов установил: Богатырев Леонид Станиславович слывет узким специалистом по целому ряду вопросов; по другому целому ряду вопросов слывет специалистом широким. Свет в конце тоннеля отчетливо виден ему. Субъективно он способен управлять Российской Федерацией целиком, хотя и претендует объективно на относительно скромное место в городском парламенте.

Иными словами, степень влияния Богатырева на что-либо следует воспринимать с учетом аспектов – экономического, социального, медицинского и нравственного.

Короче, он – элемент сложной корпоративной системы.

Что касается внешности Богатырева, то был клиент Косолапова невысок, плешив, глаза имел серые, узкие, как щелочки для монет в игральном автомате; у него был двойной подбородок, а на подбородке, на первом, изрядной величины бородавка, вероятно, серьезно мешавшая своему хозяину бриться. Говорил он бегло, но как-то бесцветно, будто произносил заранее заученный текст, который вот-вот забудет в силу ущербной памяти, отчего производил впечатление чем-то напуганного человека.

Он производил впечатление человека, напуганного тем, что не произведет впечатление.

Он пытался казаться уверенным, решительным и мудрым общественным деятелем.

Лучше бы он этого не делал.

Познакомившись поближе, Косолапов оценил материал на три с минусом. Тем интереснее с ним было работать.

– Свежее дыхание, открытое сердце, – сказал Косолапов правой руке своей Филимонову; правая рука пожала плечами.

Коллеги в восторг не пришли:

– Мрачноват.

– Грубоват.

– Амбициозен.

– Позвольте, – спорили одни с другими, – какая может быть амбициозность с его-то данными?

Косолапов считал своим долгом по возможности окрылить членов команды. Работа предстояла творческая.

– Отлично, отлично! – убеждал Косолапов на первой же, еще московской летучке. – Отсутствие иных положительных качеств естественно замещается амбициозностью. Чему вы удивляетесь, господа? Все правильно, так быть и должно. И потом, давайте не будем обсуждать комплексы нашего клиента. Мы работаем с конкретной материей. Что имеем, с тем и работаем.

В день убийства собаки Каркара у Богатырева обострилась засекреченная в интересах общего дела язва желудка; он сидел за столом, разглядывая пресс-папье в виде египетской пирамиды, и с тревогой прислушивался к резям в мягком своем животе.

Секретарь не докладывал – Несоева сама вошла в кабинет, громко приветствуя Богатырева: «Гой еси, добрый молодец!»

Леонид Станиславович вобрал голову в плечи.

– Настя, – сказал Богатырев, – мне это не нравится.

– Что именно, Леня?

– Ну, что Косолапов надумал сделать со мной.

Слово «женить» Богатырев боялся выговорить.

– А ты это сказал Косолапову? – спросила Анастасия Степановна, удобно располагаясь в итальянском кресле.

– С ним невозможно разговаривать, – вымолвил Богатырев через силу и как будто поежился. – Я его, Настя, боюсь.

Признание нелегко далось Леониду Станиславовичу, он побледнел даже.

– Не хочешь быть богатырем? – удивилась Несоева.

– Ладно богатырем… Но свадьба!.. Какая свадьба, Настя? зачем?

– А зачем люди женятся, Леня?

– Ты это серьезно?… И ты туда же?… И ты?… ты?…

Богатырев вскочил с места, заходил по комнате, раздраженно поймал муху в воздухе, разжал кулак: мухи не было – не поймал.

– «Зачем женятся»!.. Если люди и женятся зачем, то меня, как понимаешь, совсем не за этим!.. (Афоризмы ему не всегда удавались.)

Несоева с трудом сдержала улыбку.

– Тебя не устраивает, что брак будет фиктивным?… что будет спектакль?

– Меня ничего не устраивает! – взвизгнул Богатырев.

– Не знаю, – пожала плечами Несоева, – на твоем бы месте я обязательно женилась…

– Так и женись!

– На своем, извини, месте могу выйти только замуж! – А про себя подумала: один: ноль, репетиция теледебатов, тренируемся на своих.

– Ему бы массовиком-затейником работать, – ворчал Богатырев. – Весь город буквы переставляет. Научил, надоумил. Конкурсы, видите ли, придумывает. Да я и не знал, что такое анаграмма… столько лет прожил!..

– Не скрипи, Леня. Скрипишь, как не знаю кто.

– Нет, все, все, зайди в общий отдел, все буквы переставляют!..

– Значит, так надо, – сказала Несоева. – Видишь, он умеет увлечь народ.

– Да ведь нас пиарить надо, нас!.. а он буквы пиарит! Не людей, а буквы! Понимаешь?