Клара Санчес - Последнее послание из рая

Они могли потратить целых четыре часа только на то, чтобы купить какую-нибудь пару винтиков или шланг для полива. Очень много таких людей встречалось в местах, где можно было получить временную работу ремонтного рабочего, поскольку всегда кому-нибудь требовалось навесить в гараже полки. В кафетерии некоторые выпивали огромное количество кофе, проводя время за чтением газет. Они носили шорты, когда на дворе стояло лето, и теплые тренировочные костюмы зимой. Всем нам была знакома эта картина, но наши разговоры с ними ограничивались только приветствиями. Каждый раз, когда я входил в кафетерий, меня подзывал к себе взмахом руки Эйлиен. [1]Я подходил.

– Что случилось, ты опять сегодня не в школе?

Я сжимал зубы и ничего не отвечал. Я мог бы придумать себе в оправдание какую-нибудь небылицу, например, что нет преподавателя, но в этом не было смысла, ведь не отец же он мне.

У меня создавалось впечатление, что Эйлиен жил около соснового леса, потому что иногда я видел, как он играет с немецкой овчаркой, бросая ей палку. Ему было около пятидесяти лет, и он долго жил на Канарских островах у подножия вулкана Тейде. Он заплетал косичку до плеч, а на волосатой груди красовалось несколько амулетов. Да и руки у него были очень волосатые, так что кожи почти не было видно. Взгляд у него был пронизывающий, голос – грудной. В то время он постоянно читал книги Азимова и других авторов, которые писали о Вселенной.

Я познакомился с ним во время цикла лекций о феномене НЛО, которые он читал, отчего мы и прозвали его Эйлиен. Курс Культурного центра включал множество лекций от «Орнаментовки сухими цветами» до «Испании Филиппа II». Среди этих лекций был еще и хорошо продуманный цикл «Жизнь в других мирах». Я пытался убедить Эдуардо вместе прослушать этот цикл, но Эду был истым рационалистом, и то, что мне казалось чрезвычайно интересным, он считал чистейшей воды глупостью.

Эйлиен вызывал у меня значительно больший интерес, чем любой из моих наставников. Он верил в то, что говорил. Нам, его адептам, хотелось, чтобы то, что он говорил, было правдой. Меня приводило в восторг то, что на пустыре, расположенном в самом центре городской новостройки, приземлялся космический корабль с множеством инопланетян только для того, чтобы подтвердить правоту Эйлиена и заткнуть рот тем, кто обвинял его во лжи, лжи полной, поскольку ему нечем было подтвердить свои слова. С другой стороны, если так рассуждать, то церковь и все религии, вместе взятые, тоже становилась ложью, равно как и то, что каждый думает о жизни, поскольку потом оказывается, что жизнь никогда не бывает такой, как о ней думают.

Его назойливость носила налет научности. Он изрыгал проклятия в адрес астрологии, гороскопов, сверхъестественныхявлений, магии и прочей чепухи. Рассуждал о времени и пространстве, о «черных дырах», о межзвездных воротах, об удивительной технологии, о новых формах жизни, о питании и о мышлении. В его памяти хранился невероятный объем информации, такой экзотичной, что многие, случалось, шли за ним, ведя научные споры, до самого дома. Для него было очевидной истиной, что Иисус Христос был инопланетянином, а Деву Марию оплодотворили. искусственным путем. Мы верили в то, что подобное объяснение более разумно, чем религиозный вариант, который противоречил естественному ходу вещей. Да, я в конечном счете понял, что человеческий дар сочинять небылицы поистине поразителен.

– Не будем заблуждаться, – вещал Эйлиен, – пути человеческие ведут к превращению лжи в правду.

Я пережил много счастливых минут, раздумывая над этой идеей, и пришел к выводу, что она верна. Пусть каждый думает, что хочет.

Когда цикл лекций был закончен, Эйлиен исчез из Культурного центра и вновь объявился в кафетерии «Ипер», где у нас опять появилась возможность слушать его. Как-то утром он провел с собравшимися вокруг его стола прекрасную беседу о теории суперпружин.

– Этот мужик все выдумывает, – резюмировал Эду, выходя на улицу.

Он закурил сигарету, потому что курил беспрестанно, и держал ее между пальцев, покрытых кровавыми прыщами. Это было в мае, и на его руках из-за аллергии выступили многочисленные прыщи. Иногда он даже вообще не мог выходить на улицу. Растения под чистым безоблачным небом были в полном цвету. День тоже был светлым, и шале, расположенные на холме, то есть самые дальние, были хорошо видны. Гряда гор будто находилась прямо здесь, в пятидесяти метрах, вместе со старой телеграфной башней, до которой добирались на велосипедах лишь самые выносливые ребята. Солнце отражалось от больших стеклянных дверей «Ипера» и возвращалось на небо в виде огромных позолоченных солнечных зайчиков.

Читать дальше