Клара Санчес - Последнее послание из рая

– Выбирай, какой хочешь. Пора тебе иметь хороший костюм.

Должен признать, что с определенного времени и по тот самый день сбывалось все, что мне хотелось. И это меня смущало, потому что до тех пор такого со мной не случалось. Если на экзаменах мне очень хотелось, чтобы попадались вопросы, на которые я знал ответы, то такие вопросы мне никогда не доставались. Когда я был совсем маленьким и кто-то стучал вечером в нашу дверь, мне всегда хотелось, чтобы это был отец и чтобы он привез мне подарок, но отца там никогда не оказывалось. Если где-то раздавали премии, я никогда не оказывался среди избранных, за исключением тех случаев, когда подарки раздавали всем. Если я просил, чтобы мне купили собаку, то всегда получал отказ. И мне никогда не приходило в голову роптать, потому что я прекрасно видел разницу между подспудными желаниями одного человека и намерениями других, то есть тех, кто был вправе эти желания выполнить. Однако теперь, когда все мои капризы встречались с пониманием, я осознал, что раньше такого никогда не бывало, и воспоминание о прошлом стало навевать грустные мысли.

Передо мной была фотография костюма, который мне нравился, а я был в нерешительности. Костюм без Тани уже не имел никакого значения. Более того, я представил себе, как одежда, висящая на вешалке, будет напоминать мне о том, чего я лишился.

Торопиться не надо. Подумай хорошенько. Можешь выбрать любой, который тебе понравится. О деньгах не беспокойся.

Неделю спустя я решил, что пришло время вернуться к атаке на Таню, но пошли дожди, такие сильные, что заниматься бегом в такую погоду никому не пришло бы в голову. Дождь заслонял холм со всеми его шале, луной и звездами от остальной части вселенной.

Я целыми днями ожидал, сидя у телевизора, когда же наконец прояснится небо. Теперь телевизор вызывал у меня отвращение. Вызывало возмущение и то, что я, смотря телепередачи, почему-то забывал о Тане. У меня еще не было настоящей бороды, но то, что выросло, я не сбривал. Домработница спросила, почему я не иду в школу. Я ответил, что не могу идти туда в такой дождь.

– А мне тогда что делать, не ходить на работу, лентяй несчастный?

Она считала, что раз знает меня с малых лет, то имеет право оскорблять. Но мне было все безразлично.

– Ты веришь в судьбу, в удачу? – спросил я ее.

– Судьба бывает либо хорошей, либо плохой, все зависит от того, как на нее посмотреть. Все это выдумки. А ну-ка сойди сейчас же с дивана. Мне нужно убраться в зале.

Домработница убиралась во многих домах поселка, но наш был самым давнишним и постоянным местом ее работы, поэтому она считала его как бы своим. Ей было жалко, когда что-нибудь разбивалось, когда я прогуливал или когда моя мать бывала грустна. Мою мать она любила и когда говорила о ней, то называла ее «эта бедная женщина», хотя мать как сыр в масле каталась. Вытирая пыль, домработница покачивала головой и приговаривала:

– Она убивает себя в гимнастическом зале.

И в самом деле, мать, которая уже была далеко не первой молодости, возвращалась с занятий штангой очень усталая и без сил валилась на диван. В таких случаях домработница садилась на краешек дивана с двумя банками пива, для нее и для себя, а мать просила ее не уходить в другой дом, а остаться с нами, пообедать и поболтать немножко. Домработница обычно с радостью соглашалась, когда у нее, конечно, не было работы в других местах. Мать слепо доверяла ей и все рассказывала. Летом они возлежали в гамаках в саду, а в плохую погоду – в доме на диванах, задрав ноги. Так что когда мой отец задерживался дома дольше, чем ожидалось, она испытывала, как и все мы, легкое чувство досады.

Домработница говорила, что наш дом был единственным, в котором она пользовалась плодами своего труда, уютом, который она в нем создавала. В жаркие дни это были приятный запах чистоты, приспущенные шторы, безупречно заправленные постели, выглаженное белье, за исключением моих брюк, до блеска отчищенные туалеты. А когда было холодно, – это была поленница дров у камина, на которую было приятно смотреть, растапливали камин или нет, полностью поднятые шторы, и над всем этим безупречным порядком – сияние солнечного света. Она говорила, что ни за что на свете не покинет наш дом, а меня удивляла мать, которой удалось добиться такой преданности за такую низкую плату.

Несмотря ни на что, удача все-таки существует. Пришла она и ко мне, потому что случилось то, о чем я и мечтать не мог, – мне позвонила Таня.