Ирина Лобановская - Жена из России

Маша вздрогнула и покраснела.

Они очень похожи. Или все мужчины одинаковы? У нее нет никакого опыта в этом вопросе… И что, она отныне неизменно будет сравнивать Бертила с Вовкой?.. Нет, только не это… "Если хочешь сойти с ума, лучше способа нет…"

— Мари… — повторял Берт. — Ты так прекрасна, Мари…

Он чересчур спешил, и когда все окончилось, Маша раздраженно и разочарованно отодвинулась на край тахты. Она привыкла к неторопливому плавному течению событий…

Вовка не любит никуда и никогда торопиться…Тем более в любви… Ее нужно осмысливать и постигать потихоньку, осторожно уходя в настоящую глубину, иначе захлестнут поверхностные страсти и легкокрылые эмоции, умеющие ласково и мгновенно навсегда стирать беспощадным ластиком нежность и подлинность. Если, конечно, таковые имеются в наличии…

Берт тотчас заснул, очевидно, переутомившись и перестаравшись. Маша спать не могла. Она долго лежала рядом с ним, рассматривая трещинки на потолке и пытаясь сложить из них картинку, как в детстве. Трещинки упорно и жестоко, словно издеваясь над Маней, превращались в профили лохматого человека с большим носом…

И вот так теперь всю жизнь, до конца?.. Рядом с другим человеком? Всегда и во всем?..

Машу передернуло.

Да, всегда и во всем… Рядом с этим человеком… Рядом с этими чужими запахами… Она к ним никогда не сумеет привыкнуть. Но это прекрасный, уникальный вариант… Другой тебе вряд ли предоставит жизнь… Пользуйся, пока она так расщедрилась… И здесь оставаться никак нельзя… Бежать, бежать, только бежать… Как можно скорее и дальше… Навсегда…

Вовка…

Маша с трудом удержалась, чтобы не произнести вслух его имя. Хотя швед все равно спит сном праведника и до утра вряд ли проснется…

Щеки стали мокрыми.

Вовка… Я тоже скучаю… Я очень хочу к тебе… К твоим вечно колючим щекам… К твоим песням… К твоим шоколадкам… Ты купил мне их снова?.. Я не могу без тебя… Но я должна суметь жить без тебя… До конца моей жизни… Должна… Иначе невозможно… Мама, зачем ты это сделала?!.. Что "это"? Зачем любила?!.. Масяпка, родненькая…

Утром Машу разбудил звонок в дверь.

Показалось, подумала она спросонья. Кого это могло принести в такую рань? Разве что соседи… Ведь телефон выключен… А вдруг что-то случилось с Антошкой, с матерью, с отцом… ну, как там его теперь называть…

Маша вихрем сорвалась с тахты, второпях накинула валяющийся на кресле халат и рванулась в переднюю. Забыв о грозных предупреждениях и строгих наказах милиции, даже не глянув в "глазок", она распахнула дверь. На пороге стоял Антон…

Маша в замешательстве молчала.

— Ты?.. — наконец растерянно прошептала она.

— Хорошо, что я, а не чужие дядьки, — вполне логично заметил всегда разумный Закалюкин — Я тебя разбудил? Странно… А почему ты не на работе? Уже одиннадцатый час… Я звонил на Сухаревку… У тебя, видимо, отключен или сломан телефон…

Антон разделся, спокойно прошел в большую комнату и включил аппарат.

— Зачем ты приехал? — спросила Маша, входя в комнату вслед за ним. — На тебя тоже, как на некоторых, не действует по ночам расстоянья наркоз?

Прозвучало зло. На Маню непохоже. Удивился даже Антон и взглянул непонимающе. А кто же эти некоторые?.. Но Закалюкин, по обыкновению, ничего выяснять не торопился. Завидное качество. Почему Маша так мало ценила своего бывшего мужа?..

Сейчас встанет Бертил… Что она будет объяснять тому и другому? Да нужно ли вообще что-нибудь объяснять? Они с Антоном, в конце концов, разошлись, она взрослый и свободный человек…

И, кроме того, Маня уезжает… Навсегда…

Зачем она это делает?..

— Чаем напоишь? — спросил Закалюкин. — На улице прохладно…

— Ты приехал ко мне пить чай?! — окончательно вышла из себя Маша. — В одиннадцатом часу утра? В будний день? Из Звенигорода? Кому рассказать — не поверят!

— А ты никому не рассказывай, — Антон сел к столу и выжидающе взглянул на Машу. — Да и кому тебе рассказывать? Последнюю подругу — и ту потеряла.

Маша готова была вцепиться Закалюкину в хилые волосики и выдрать последние. Чтобы уж никакая рекламная фирма не помогла.

— Я тебя не звала, не ждала и на чаи не приглашала! — отчеканила Маня, еле сдерживаясь.

Если бы не Бертил за стеной, стоило бы закатить распоясавшемуся бывшему мужу настоящий скандал. Но приходилось терпеть.

— Тебе очень хочется мне нахамить? Еще не все было высказано? Но вряд ли ты для этого проделал такой далекий путь сюда да еще разыскивал меня по двум телефонам!