— Нет, пока только я, — с гордостью ответила Маргарита. — Мальчик все-таки сильно ко мне привязан!
Ашот хмыкнул. К кому-то ведь он должен быть привязан! Для этой роли Маргарита вполне подходила.
— Мне нужно поговорить с ним. Не мешай нам, пожалуйста, рыжая, хотя бы полчаса.
— А о чем? — насторожилась Рита. — Почему ты мне ничего не рассказываешь? Я даже не знаю, зачем приезжал Карен.
— Соскучился. И я не вижу ничего хорошего в том, что Левон не может жить самостоятельно. Это страшно и неприятно. Ты не находишь, рыжая?
— Не нахожу! — заявила Маргарита. — А ты не поговоришь с ним заодно о Бобе? — она взглянула на мужа просительно. — Мне бы так хотелось, чтобы малыш жил у нас…
— Карен согласен, — отозвался Ашот. — Уговорить Левона — дело одной минуты. Вопрос в Полине и Олесе.
— Но Полина тоже согласна! — радостно воскликнула Маргарита. — Я звонила туда недавно и разговаривала с ней. Она ничего не имеет против. Вот Олеся… — Рита задумалась. — А ты не можешь поговорить с ней, Ашот?
— Да что же это такое? — не выдержал Джангиров. — Обо всем должен говорить только я! В конце концов, надоело!
Маргарита смотрела спокойно и доверчиво. Она хорошо понимала, что вспышка сейчас погаснет и Ашот сделает так, как захотят дети и жена.
— Ну ладно! — махнул рукой Джангиров. — Пришли мне Левона, когда он вернется. У одной — Полина, у другой — Боб! А мы с Кареном никому не нужны!
— Что ты, Ашот, — начала Рита, но тут же засмеялась и вышла.
Муж просто стареет и становится ворчлив. А если в дом вернутся Левон и Боб, жизнь Маргариты снова будет безоблачной. Олеся должна согласиться, Ашот умеет уговорить кого угодно. Тем более ради Маргариты. Она до сих пор наивно и свято верила в свою безграничную власть над Джангировым.
Левон с готовностью сел напротив отца, глянул открыто и бесхитростно, напомнив Ашоту жену. Как невыносимо трудно начинать разговор с младшим сыном! Он до сих пор еще ребенок, не оторвавшийся от материнской юбки.
— Левон, — осторожно произнес отец, — наверное, ты догадываешься, о чем пойдет речь. Я беспокоюсь о тебе и о твоих отношениях с Полиной. Мама сказала, что ты хочешь переехать к нам. Значит, вы расходитесь?
Сын смутился.
— Я еще не решил до конца… Просто жить там стало невозможно. Полина почти все время в больнице, у Карена своя семья, и он вечно занят. Я совсем один…
— А почему ты ничем не занят? Дело отвлекает от мыслей о своем одиночестве, и тебе, по-моему, давно пора заняться чем-нибудь серьезным, а не болтаться мальчиком на побегушках то в одной компании, то в другой. Ты и здесь будешь продолжать то же самое. Почему ты бросил учиться? Ведь я всегда готов тебе помочь, и сейчас, и в дальнейшем.
Левон потупился. Отвечать ему было нечего, да он и не хотел отвечать.
— У тебя ребенок, — продолжал Ашот. — И больная жена. Никто не может предугадать, какие испытания ждут нас в жизни, а несчастья всегда обрушиваются неожиданно. Мы пробуем вылечить Полину, это, кстати, возможно, но почему ничего не делаешь ты?
Сын безразлично пожал плечами. Если все всегда делают они, то что же ему остается?
— Что ты пожимаешь плечами? — начал терять равновесие Ашот. — Ты отдаешь себе отчет в том, что может произойти с Полиной после развода? Разве ты не знаешь историю ее бабушки? В конце концов, кто тебя заставлял жениться?
Левон по-прежнему молчал. Ашот безнадежно взглянул на сына и стиснул зубы. Какой бесполезный, пустой разговор! Карен отлично знал о его тщетности, но тем не менее в отчаянии толкнул на это отца.
— Тебе не жалко Полину? А как ты будешь жить, если на тебя падет страшная вина за ее гибель?
— Для чего ты мне все это говоришь, папа? — Левон посмотрел на отца недобрыми и о многом догадывающимися глазами. — Я устал и больше не могу никого жалеть и ни о ком думать. И потом… — он замолк на мгновение, — потом, мне кажется, что Поле будет лучше без меня. Как это ни странно. Она относится ко мне довольно равнодушно, так что история ее бабушки — совсем не история Полины.
Ашот окончательно сдался. Он не в силах помочь Карену!
— Мама просила отдать ей Боба, — ровным голосом продолжал Левон. — Мы согласны: и я, и Полина. Больше я не знаю о чем говорить, папа…
Не знал этого и Ашот.
— Ну что ж, — невесело сказал он, — мама будет просто счастлива… Правда, мне бы очень хотелось, чтобы были счастливы и вы, но, к сожалению, здесь у меня ничего не получается.
Левон отвел глаза. Он чувствовал, что виноват и не оправдал надежд отца, которые, впрочем, не были слишком серьезными. Не надо возлагать никаких надежд на сыновей. Ашот Джангиров когда-то не учел этого.
Читать дальше