Лю Чжэньюнь - Одно слово стоит тысячи

Спустя десять дней У Моси приступил к работе. Недостатка в материале у него не было: в бамбуковой артели Лао Лу всегда имелся отбракованный бамбук. Распродав на перекрестке свои пампушки, У Моси заходил к Лао Лу и забирал отбраковку, так что на бамбуковые лучинки ему тратиться не приходилось. Если обычно У Моси вставал с пятой стражей и занимался стряпней, то теперь он вставал со второй стражей, уходил в сарай, зажигал там лампу, доставал чертеж и начинал обдумывать свою идею. Соорудить восьмиэтажную церковь представлялось делом гораздо более трудоемким, чем сделать просто кошечку или собачку. Игрушек типа кошечек-собачек можно было нашлепать штуки три за пять минут, а тут он трудился уже пять дней подряд и еще даже не сделал фундамент. Основное время у него уходило даже не на работу, а на обдумывание проекта. Иной раз он по полночи смотрел на чертеж, так и не успевая сложить хоть какой-нибудь элемент. Работа руками затрат по времени практически не требовала, зато этого требовала работа мыслительная. Едва У Моси брал в руки бамбуковые лучинки, как начинали кричать петухи, и ему приходилось приниматься за стряпню. Тогда он оставлял свою церковь и бежал в пампушечную разделывать тесто и стряпать пампушки. Цяолин было интересно наблюдать, как он строит церковь. Иногда, вставая ночью по малой нужде, она забегала к нему в сарай. Эти ночные развлечения У Моси не шли ни в какое сравнение с карнавалом на Праздник фонарей. Карнавал проходил днем, что могло навредить пампушечному бизнесу. Что же касалось ночных бдений У Моси, то они были лишь в ущерб его собственному сну. Сперва У Сянсян не обращала внимания на то, что У Моси встает ни свет ни заря, чтобы заниматься в сарае поделками. Иной раз, сгорая от любопытства, она тоже вылезала из-под одеяла, набрасывала одежду, шла в сарай и присаживалась на корточках рядом. Поначалу ей казалось, что У Моси просто захотелось новизны и долго он не продержится. Однако прошел уже целый месяц, а он по-прежнему возился с бамбуковыми лучинками и каждую ночь вставал со второй стражей. За все это время в его церкви появился лишь первый этаж, остальные семь еще ждали своего часа. И вот тогда терпение У Сянсян стало лопаться:

— Только и знаешь, что изводишь масло в лампе, к чему все это?

— Это не мешает основному занятию, — ответил У Моси.

Услышав от него такое заявление, У Сянсян разозлилась:

— Как это не мешает? Очень даже мешает. Раз у тебя, помимо стряпни, есть свободное время заниматься вот этим, то почему бы тебе не заняться перепродажей лука?

Итак, она все представила совершенно в другом свете. Пока был жив Цзян Ху, тот, кроме продажи пампушек, занимался еще и торговлей луком. В компании с Лао Бу и Лао Лаем он отправлялся в Тайюань за луком сорта «куриная ножка», а потом продавал его на рынке в Яньцзине. Ремонт пампушечной из трех комнат они сделали, с одной стороны, за счет средств от продажи пампушек, а с другой — за счет средств от продажи лука. Попрекая У Моси, У Сянсян вспомнила про торговлю луком просто в сердцах. Но потом подумала, что и правда было бы лучше, если бы она продавала дома пампушки, а У Моси отправился бы в провинцию Шаньси за луком. Вместо того чтобы сидеть дома и бить баклуши, в дороге он мог бы набраться опыта, выбить из головы всякую дурь и наконец-таки повзрослеть. Помимо этого, продажа лука увеличила бы их семейный доход. Конечно, по сравнению с продажей пампушек, поездки за луком были занятием не из легких. Но зато они хорошо окупались и выгоды приносили несравнимо больше. Если же им удастся пораньше накопить денег, они пораньше откроют ресторан. Обдумав все это, У Сянсян отправилась к Лао Бу и Лао Лаю, чтобы упросить их в следующую поездку за луком взять с собой У Моси. Те, помня обстоятельства смерти Цзян Ху, разумеется, согласились. Когда У Сянсян известила об этом У Моси, тот воспротивился. Воспротивился он не потому, что его страшили трудности пути, он тяготился человеческим общением. К тому же он как раз закончил возводить первый этаж своей церкви, его так сильно затянул этот процесс, что он никак не хотел его бросать. А бросать начатое он не хотел не потому, что боялся потерять время, а потому, что именно сейчас в его голове стало роиться множество идей, связанных с макетом церкви, которые он боялся позабыть. У Сянсян, заметив его нерешительность и понимая, что за этим стоит, тотчас выпалила:

— Ты только и думаешь, что о церкви, почему бы тебе не подумать о моем ресторане? — Сделав паузу, они пригрозила: — Не хочешь ехать за луком, пожалуйста, тогда я пойду и сейчас же спалю твою церковь.