Александр Архангельский - 1962. Послание к Тимофею

На ревнивое самодурство – как в сказке про царька в тридевятом царстве – потом напылилось, намагнитилось многое; авось, разменяем испуг америкосов на признание ГДР, проучим их за Суэцкий канал, заставим быть сговорчивей. А самое существенное – сделаем следующий шаг в заданном Гагариным направлении. Он вывел Советский Союз в мировые космические лидеры; пора и на военное лидерство покуситься. Тут как в истории с колониями; корни политических решений прямиком прорастают в космос; чтобы понять, что творится с грешной землей, посмотри на звездное небо.

Но государственные мотивы, дипломатические увертки и пропагандистские жесты придумались позже, пристегнулись задним числом. А вначале было это: хлоп шапкой об пол, всех обхитрим, всех обведем вокруг пальца. Как сказал Хрущев Че Гева-ре, «право правом, а сила силой»; где сила, там особого ума не надо.

И потянулись в море корабли.

Капитанам выдавали три пакета, как три загадки в сказочном сюжете, как три матрешки внутри одной, как три тайны Кощея: в дупле яйцо, в яйце игла, а в игле смерть.

Первый пакет велено было вскрыть, покинув территориальные воды СССР.

Вскрыли.

Приказ: следовать к Босфору и Дарданеллам, после чего распечатать второй пакет.

Проследовали, распечатали, узнали: нужно направляться к Гибралтару, за Гибралтаром вскрыть третий пакет.

А там таилась последняя царская воля: курс держать на Кубу.

На Кубе военные, дождавшись ночи, разгружали загадочный груз, везли на боевые точки; рыли шахты; неспешно вращались установки наблюдения, высматривая вражеские самолеты в надзвездной высоте. Между тем крохотный легкомоторный U-2, низко-низко вынырнувший из-под туч – какие там звезды, – сбить не смогли. Генералу с говорящей армейской фамилией Плиев и генералам с продовольственными микоянов-скими фамилиями Гречко и Гарбуз был устроен полноценный нагоняй. Они расстроились; Гречко с Гарбузом крепко выпили, договорились: больше никаких проколов, следить внимательно, спуска врагу не давать. А то звездочку снимут, не с неба – с погон. Запомним это обстоятельство; оно потом едва не обернулось настоящей катастрофой.

Устав от непонятного Хрущева, Кеннеди переключался на веселых кубинских вождей. С этими ребятами было попроще. Он их видел как облупленных. Их не заботила великая война. У них были свои обиды и тревоги.

Шесть лет назад, в 56-м, на Кубу высадился небольшой революционный десант. Всего-навсего восемьдесят два человека. На десант никто внимания не обратил. Шла война в заливе, лилась кровь в Будапеште, западные разведки утверждали, будто Советы спровоцировали Суэцкий кризис, чтобы Западу стало не до венгров; советские чекисты упреждали удар и подзуживали арабов; штабисты писали реляции; дипломаты шуршали бумажками; все были при деле.

Но уже к январю 59-го регулярная 11-тысячная армия кубинского диктатора Батисты разбежалась, сгнивший режим охотно рухнул, как трухлявая пальма, уставшая от болезнетворных жучков. Власть взяли молодые бородатые хулиганы. Они тут же попросили с острова американцев, реквизировали колониальные виллы, присвоили роскошные коллекционные лимузины, поделили плантации тростника, подмяли наркотрафик, устроили общенародную самбу, пообещали кубинцам свободу и справедливость; кубинцы торопливо поверили.

Первые три года прошли в эйфории анархического счастья. Братья Кастро и друг их, бунтующий астматик Че Гевара, хамили Америке, дружили с Советским Союзом, клялись в верности коммунизму, принимали гостей, делились с ними маленькими кубинскими радостями, а в ответ получали бесплатную помощь. Товарищ Микоян впервые побывал на Кубе зимой 1960-го; посмотрел на молодых дурачков хитрым взглядом опытного бойца, все про них понял и ласково сторговался: вы нам сахарный тростник, мы вам уборочную технику без денег, за натуральный товар. Ничего, что нам невыгодно, мы же коммунисты, за одну идею боремся, чего там. И оружия дадим, пусть Че Гевара приезжает поскорей в Москву на переговоры. Хороший парень. Экая беретка лихая, молодец, молодец, настоящий партизан. А мы вам пока специалистов пришлем и военных советников, пусть научат ваших людей защищать завоевания социализма, а нашим людям ярко расскажут, как вы идете по пути свободы и демократии.

Специалисты и советники прибыли. Че Геваре особо полюбился молодой московский журналист Александр К. В первую же ночь, после дневного знакомства и вечернего братания за ромом и сигарой, под гостиничными окнами Александра К. прошуршал и требовательно забибикал роллс-ройс. В дверь небрежно постучали. На пороге стояла роскошная мулатка. Туго набитая формами гладкая кожа, но без лишнего жира. Очень высокая, под блескучим платьем явно ничего нет, соски торчком, слегка навеселе.