Ярослав Астахов - Чудовище

Укоренению «предрассудка» способствовала история, произошедшая с останками экзотического членистоногого. Пилот, который привез инспектора, наотрез отказался брать на борт «эту чертову штуку». Он был суеверен, видимо, потому как он полагал, что если подняться с этаким «сувениром» в воздух – авария неизбежна. Инспектор махнул рукой, и в результате чертова штука так и осталась в опечатанном доме. И минуло немалое время, прежде чем, наконец, ее собрались транспортировать «на большую землю» – в качестве вещественного доказательства для суда. Тогда вот и обнаружилась: хитиновая зловещая игрушка «испарилась» куда-то… как это говорится – необъяснимым образом.

А подгулявшие в Большом Доме шептались: «Ведьмак-то сам унес краба! Какой колдун согласится расстаться за просто так с орудием своего зла?»

Людей, имеющих специальное образование, было в поселке мало. Но и они придерживались относительно Альфия примерно того же мнения, что и прочие. Как ни странно.

– Мифический физраствор ! – провозглашал фельдшер, обсуждая с метеорологом за рюмкой судебное разбирательство. – Да что это за такой раствор, способный постоянно заставлять мертвечину двигаться, как живое?!

Опасливые пересуды будоражили воображенье детей – учеников Альфия. Иные подбирались в сумерках тайком к окнам дома его и, замирая от сладостного испуга, заглядывали в щель между неплотно задернутыми занавесками.

И наблюдали иногда математика склонившимся над необыкновенного вида книгой . (Как чемодан! – отзывались потом о размерах ее юные соглядатаи.) Так вот, они замечали, когда переворачивал Альфий толстые ветхие страницы: листается эта книжища не справа налево вовсе, как все нормальные, а слева направо, наоборот. Причем истрепанные листы ее испещрены все зловещего вида знаками…

Учитель не предпринимал ничего, чтобы остановить слухи о своем причастии чернокнижию. Но это мало сказать. Такой предусмотрительный человек обязательно побеспокоился бы о том, чтобы задернуть шторы плотнее… если бы ему это действительно было нужно.

По-видимому, Альфию желательно было как раз обратное. Чтобы о персоне его расходился зловещий шепот – как медленные широкие круги по болотной темной воде… Есть люди, способные употреблять на пользу для своих дел практически вообще любое. (Темперамент утилизатора отходов .) И, может быть, как раз на бытовании сомнительной славы о себе Альфий не в последнюю очередь и строил свой план.

Он был упорен в достижении своих целей, Альфий… Он предложил Суэни жить с ним. И сделал это он вскоре – и даже вскоре весьма – по смерти своего друга, ее любовника.

Учитель математики получил отказ. Воспоминания девушки были еще сильны, и не могла она представить около себя иного мужчину – только художника. Но Альфий не отступил, конечно…

И вот однажды они беседовали на берегу моря, Суэни и математик, и все о том же. И вдруг учитель прикоснулся к ее руке и сразу же затем немедленно указал пальцем в неистовствующий прибой.

И Суэни увидела: на несколько секунд из волны, откатывающей от берега, вырос гигантский краб.

Она вскрикнула. И тут же непроизвольно прижалась к Альфию. Тогда учитель положил ей руку на плечо. Крепко. Властно. И вот он заговорил, неотступно глядя в ее расширившиеся зрачки:

– Все эти микросхемы и физраствор – глупости. Я выдумал их специально ради тупоголовых судий. Конечно же, боа ама – Хозяин Берега – существует. Ему давали приношения твои предки. Ведь они знали жизнь… Давали, потому что они были не дураки, верно? Боа существует. И ты увидела его только что, собственными глазами. И боа повинуется теперь МНЕ. Потому что я… очень сильный! Я знаю неотвратимые заклинания. Сопливые недоноски передо мной все ваши местечковые шаманы…

– Тебе противны мои объятия? – продолжал, усмехаясь, Альфий. – Не торопись. Подумай. Приятнее ли тебе будут ласки… зубчатых лап? Я всё могу приказать е м у…

И Суэни верила. Духи океана и берега, тумана и ветра были реальными существами для поколений родичей. Конечно, наступило иное время, и блекли старые сказки. Но, тем не менее, в тайном детском уголке сердца неизменно стерег изначальный страх. Струился благоговейный трепет…

Продуманные слова учителя били в цель.

Через неделю девушка покинула отчий дом.

Кошмар, что показался на миг в отступающей волне, не оставил выбора. Та вселенная, которой неотделимою каплей полагала Суэни и свою душу, вся строилась по законам силы . И не так важно – общеизвестной обыденной или же непонятной потусторонней. И в этой вселенной женщина веками призвана была – покоряться.