Джон Апдайк - Деревни

Натянув на себя тонкие гостиничные одеяла, они полежали еще час, потом по очереди сбегали в ванную. Когда Антуанетта переступала через полоски тени и света, пробивавшегося сквозь жалюзи, и ее ягодицы соблазнительно белели, полуголый Оуэн невольно подивился ее давешнему меткому замечанию — а ведь женщины при ходьбе и в самом деле только и озабочены тем, как покачивается их зад. Вернувшись, Антуанетта принялась поглаживать его опавший член, словно для того, чтобы окончательно убедиться: это другой, почти незнакомый мужчина, не Эрик. Он выслушал ее, полупьяную, и доставил ей несколько минут удовольствия, ничего не имея против присутствия Эрика. И ей хотелось отблагодарить его самым естественным женским способом, и она трудилась, пока красные цифры часов на прикроватном столике отмеряли тот незначительный отрезок времени, что был отпущен им этим занятным малым, который пренебрег ею и кому был посвящен ее полупьяный спич, но кто тем не менее занимался с ней любовью, восхищаясь ее телом и пластикой, и не позволял себе скептических замечаний относительно результатов взаимодействия с ее клитором. Однако было уже поздно, Ассоциация электронной индустрии назавтра сворачивала присутствие на выставке, и они должны были разбежаться по своим жизням, чтобы случайная интерлюдия почти мгновенно растаяла в них, растворилась, не оставив следа.

Следом не следом, но все же последствием с неким оттенком возвышенности она в них все же отозвалась. Встретившись на следующий день под высоким металлическим навесом выставочного зала, они оторвались от своих обязанностей и улизнули попить кофе из пластиковых стаканчиков в подсобном помещении, закрытом от рабочих и выделенном специально для участников выставки, — здесь давали бесплатные пирожки и отвратительно калорийные датские бисквиты. Обоим было нечего сказать друг другу, но, подбирая слова в неуклюжем и неловком смущении, они понимали, что хотя больше не встретятся, начало было положено — эдакая зарубка. Смешавшись с запахом кофе и посыпанных сахарной пудрой пончиков, все это имело какой-то аромат, привкус медлительной животной расслабленности и взаимно достигнутого знания — проглоченная, запавшая в душу печаль, которой удается избегнуть любовникам с будущим. Оуэн осознал, что в мире есть два типа женщин: те, с которыми ты уже спал, и те, с которыми еще нет, — вторых было беспощадно, непропорционально больше, но все же это соотношение можно было поправить.

В этих встречах на одну ночь всегда есть что-то печальное. Однако был ли Оуэн когда-либо более, так по-сумасшедшему, счастлив, испытывал ли он большее торжество, как в те минуты, когда на сумасшедшей скорости гнал по невадской равнине навстречу встающему солнцу — а Мирабелла делала ему минет? Ее голова между его расставленными коленями едва не билась о рулевое колесо взятого напрокат оранжевого «камаро». Сквозь взъерошенные волосы на ее затылке просвечивала розоватая кожа. Встречные машины со свистящим шорохом пролетали мимо. Одно неверное движение рук — и «камаро» перевернется. Это еще сильнее возбуждало Оуэна. Его изрядно поработавший ночью член пульсировал от напряжения.

Конференция в Лас-Вегасе проходила в роскошном отеле — в «Песках»? «Звездной россыпи»? — отель этот давно снесен, и на его месте вырос еще более высокий и шикарный.

Под платиновым перманентом у Мирабеллы можно было разглядеть каштановые корешки волос, которых не коснулась краска, и сережки в мочках ушей. На ней были короткие, плотно облегающие бедра шорты желто-коричневого цвета и зеленые чулки-паутинка, так что поначалу Оуэн принял ее за местную проститутку и удивился, когда услышал:

— А я вас знаю. Вы разработали «Диджит-Айз». Еще маленькой девочкой я приходила к отцу на работу, и он позволял мне поиграть на компьютере. Какие замечательные фигуры складывались на экране, какие картинки! Просто чудо! А когда я подросла, папа рассказал мне про вашу программу.

— Боюсь, «Диджит-Айз» — дело прошлого, — поскромничал Оуэн. — Вроде машинки для очистки яблочной кожуры или педальной швейной.

Полчаса назад состоялось его выступление, и сейчас шел прием. Гостиничные горничные разносили приглашенным участникам конференции шампанское в пластмассовых стаканчиках.

— Будущее стоит за прошлым, — рассудительно возразила Мирабелла.

— Пожалуй, вы правы… Надо бы поиграть, как-никак мы в Лас-Вегасе. Только я не умею.

Мирабелла повела его к рулетке, но колесо ему не понравилось. Здесь все зависело от чистой случайности, и шансы были не в пользу игрока. Затем Оуэн попытал счастья в двадцать одно и выиграл. Очко требует артистической смекалки. Неопытному игроку всегда кажется, что у него на руках недостаточно хорошая карта, он прикупает еще одну, и в результате перебор.