Иван Гаврилов - Шебеко

— В свое время точно таким же был и я… — туманно бросает Владимир Иванович, а в голосе его улавливается еле заметная дрожь. — Стеснительный был, но большой охотник до знаний… Думал, поступлю для начала в какое-либо серенькое заведение. Покрутился я возле разных вузов и вижу: все поступающие материал знают не больше меня. И здесь на меня наскочило высокомерие. Думаю, чего это я не штурмую фирменные институты? Ведь знаю почти все! Взял документы и подался в политехнический, на механический факультет. И самое поразительное, прошел без сучка и задоринки. Как будто меня там только и ждали…

Владимир Иванович метнулся в кухню и принес горячий, еще дымящий чай. Его острые глаза поразились Коле. «А в этом хлопчике что-то есть… Нос приплюснутый, красный, но смотрит хищно, словно почувствовал добычу. Видать, будет не из последних». Он знал, что неспокойно этой осенью идет набор в институты. Везде уйма людей, везде двойной конкурс — вот так, одним махом хлестко ударила по юному поколению российская реформа в области образования. Выдержат ли хлопцы стремительный удар судьбы? И сердце тронул холодок: «Надо бы им помочь. Но как? За них же на экзамены не пойдешь…»

— Если узреете, что в вузах будет полно абитуриентов, не робейте. В Свердловске это обычное дело, — сказали его вишневые губы, а где-то исподтишка ворвалась в сознание подспудная мысль. — Чего вам бояться? Вы, вижу, хлопцы трудолюбивые. А это — главное для желающих попасть в институт.

Уральский лесотехнический институт ребят встретил ярмарочным шумом, обилием абитуриентов, массивным, серо-пепельным главным корпусом, напротив которого располагался скверик с удивительно правильными рядами деревьев.

Парни шмыгнули в основной корпус института — внушительное здание в четыре этажа. Корпус был большой, объемистый, но вряд ли мог в себя вмещать три тысячи студентов, которые, по справочным данным, пребывали в том заведении. Верно, где-то еще имелись прибавочные учебные корпуса… В противовес улице, где сейчас не по-осеннему господствовал зной, в помещении стояла прохлада. Коля поправил воротник синей клетчатой сорочки, подтянул зелененький пиджак и проверил его внутренний карман — документы лежали на месте. В кармане его хрустел новенький паспорт да имелось несколько справок. За паспортом он вынужден был еще два раза мотануть в райцентр. Хотя и запасся он справкой о разрешении на выезд из колхоза, но в паспортном отделении все же не повезло: попал в неприемный день. Лишь на второй раз улыбнулась удача — паспорт обещали через неделю. Его он наконец получил по пути в Свердловск.

И сейчас, стоя здесь, на втором этаже знаменитого «лестеха», он чувствовал необъяснимую радость. Шутка ли, он почти что и абитуриент, претендент в студенты!

Парни метались по второму этажу.

— Вот видишь, написано: «Приемная комиссия», — обрадовался Аркадий, узрев на одной из дверей потребную надпись. — Зайдем?..

— Давай!

— Только не забывайте, что сказал дядя Володя… У вас разные факультеты, а стало быть, документы должны приниматься в разных местах. Где бы это могло быть? Ты не знаешь? — Аркадий выжидательно посмотрел на Толю.

Хлопец пожал худенькими плечами, как бы в поисках ответа оглянулся по сторонам, после нежданно выпалил на чувашском:

— Шуйтан пелет-и 8 8 А черт его знает… …

— Ладно, не робейте! — и Аркадий шуганул в «Приемную комиссию».

Здесь толпилось изрядное число людей. В глаза бросались девушки, сидевшие за столами. Парни растерялись, завидев множество посетителей. Где какие факультеты, к какому столу подойти? Они долго, наверное, простояли бы в нерешительности, если бы к ним на помощь не пришла стройная, симпатичная девушка лет двадцати.

— Наверное, поступающие? — она вопросительно взглянула на ребят. — На какой факультет поступаете?

— На лесохозяйственный!

— А я на лесоинженерный! — хмуро буркнул Толя.

Услышав об этом, она объяснила ребятам, куда следует обратиться. Девушка почему-то улыбнулась им вслед: видно, вспомнила, как в свое время и сама, такая же нерешительная, возникла в институте.

В «Приемной комиссии» лесохозяйственного факультета восседала красивая, модно одетая дивчина. Подруги звали ее Галей, но Коле она представилась Галиной Николаевной.

— Что вы хотите? — довольно холодно спросили ее губы.

Галина Николаевна оказалась девушкой рослой, а большие темные ее глаза смотрели на человека цепко, оценивающе. На тоненькой шее висел брелок с изображением морского пляжа. Брелок наброшен несколько небрежно, но так ловко, что казалось, даже при легкой вибрации исчезнет вся его изящность… Несмотря на красивый вид, девушка не понравилась Коле. «Фифа! Изображает из себя неизвестно кого…» Но он мысль вслух не высказал. Наоборот, ответил как можно добродушней: