Иван Гаврилов - Шебеко

— Коля уже для нападения наметил Свердловск, — коротко выложил Валера.

— И что там?

— Уральский лестех… Звучит?

— Неплохо… — промямлил Леня, а сам отметил: «Ерунда, мелочь…»

— А что касается меня, — пояснил Валера, — то улыбается Чебоксарский сельхозинститут. Сдается мне, что мы все при деле… Только не знаем, где Леня будет куковать…

— Казанский авиационный, — внушительно изрек Леня и встал в насмешливую позу. — Ну как?

— Сила! — Коля искренне подивился размаху товарища.

«Он-то справится, — вновь кольнуло сердце, — ибо усердствует неимоверно. Не тебе чета!»

Ленин дом поражал присутствующих и великолепной чистотой, и просторным, аккуратно покрашенным залом, и беленькими подушками на железной кровати. И за всем этим стояла лишь одинокая женщина, еще не старая, но обремененная заботами, которая, как и все, боялась старости и с трепетом в душе ждала появления седины на висках. «Лучшей хозяйки, пожалуй, и во всей деревне не сыскать… Только непонятно, почему ее мужик сбежал. Может, его просто выгнали вон?»— Коля терялся в догадках. А вот мальца, вышедшего из сей чистоплотной семьи, Коля не особенно-то и жаловал в свое время. Вспомнилось, как он раз с удовольствием влепил Лене из рогатки. То чудное дело свершилось на уроке. Ребята баловались, а Леня примерно записывал грамматику. Не понравилось шалунам, что своим поведением Леня отрывается от «общества». За это и решили его наказать… А ведь от обиды Леня чуть ли не заревел тогда… Немало утекло воды в тех пор, но сожаление о содеянном доселе гложет Колино сердце. И, словно поправляя былое, пройденное, хлопец сказал:

— Верю, что Леня с этим справится…

— Еще бы! — поддержал товарища Валера. — Только на него и все надежды… Хоть один из нас пробьется в люди…

У Лени розовые щеки еще более заалели, а угли-очи заморгали, излучая теплый свет. Глаза парня светились родниковой чистотой, и в них еще отсутствовали муки и обиды от неотвратимых жизненных утрат…

— Не надо цепляться ко мне как банный лист, — мило лепечут Ленины губы. Но все поняли, что хлопец лишь для порядка отбрыкивается от похвал. — Лучше скажите, как ваши дела в части освоения материалов…

— Нечем хвастаться. Живем — хлеб жуем, а вот формулы и прочая дребедень обходятся без нас… — Коля загрустил. Выходит, он далеко отстал от сверстников… А еще надеялся в душе, что возьмет решительный реванш на вступительных экзаменах в институт. При ленивом отношении к делу, пожалуй, даже «троечку» не вырвешь на зубок…

— Еще же полмесяца впереди, — доверчиво проворковал Леня. — Есть время для занятий… Тем более, тебе, Коля, — прибавил парень, — много и не треба. Ты соображаешь, как Сократ…

«Как Сократ… — с грустью повторил Коля. — Если б я соображал, как один из великих мыслителей старины, «троек» бы не нахватал полные корзины».

За окнами удивительной квартиры во всю мощь злодействовало лето; воробьи любовно чирикали на застрехах, а здесь горькие мысли, словно морской прибой, волною набрасывались на Колю. «За мной должен быть реванш!»— как в горячем бреду, повторял хлопец, испытывая желание опережать товарищей на юрких поворотах судьбы.

Во дворе внезапно скрипнула калитка, и в образовавшемся проеме показался Петя. Все разом бросились встречать новоявленного гостя.

— А чтоб ты сгорел! Чего раньше не показал свой нос? — Леня был веселым, возбужденным — видно, другу он все же был рад.

— Ай! — махнули в пространство Петины руки. — С мамашей сцепились… Пока двор не подмел, так и не отпустила меня на все четыре стороны. А я что, баба, чтоб двор подметать? Сестры не было, а то бы в жизни метлу не поднял…

— Вообще-то неплохое это дело для студента без пяти минут, — подковырнул Валера, снова настраиваясь на веселую волну. — Кстати, этим хотел с утра заняться и я, да вовремя вспомнил, что я уже с аттестатом в руках… К тому же, — игриво сверкнули карие очи, — напротив меня поселилась одна особа. Заметит, позора не оберешься…

— Это что, новая учительница? — Петя, видимо, знал все новости деревни.

— Она!

— Она же лет на пять старше тебя. Говорят, после института…

— Вот именно говорят… Ежели быть точным, дивчина после педучилища. А это значит, почти наша ровесница, усек?

— В таком случае тебе открываются большие перспективы… — улыбается Петя, и на его загорелом лице сверкнули белые зубы.

Голос нежданного гостя Коле показался другим. Он стал более грубым, мужественным наконец. Да и тело Пети заметно вытянулось за лето. А ведь еще недавно, каких то два года назад, он в сравнении с Колей почти что и не отличался в росте. Маленькие, юркие, как полевые мыши, бегали они по проселочным дорогам в поисках приключений. И вот эта жажда новизны, буйных страстей и забросила их разом к шустрой и бойкой девчонке по имени Люба. Она была русской, светловолосой, и дебелое ее лицо бесстрашно заглядывало в мальчишечьи глаза… Так случилось, что мальчишки надолго уселись за широким крепким столом в окружении шумных девчат. И пропустили момент, когда в калитку вошла, с шумом ворвалась мать Любы, здоровенная баба лет под сорок. Петя с одним мальчуганом шуганул в окно, а Коля же остался, сохраняя, как казалось ему, собственное достоинство. Он спокойно вышел в сени и спрятался за дверью. Но и мать Любы оказалась не из простых. Приметив, что в доме посторонние, она замедлила свой шаг, ухо выставила на макушку, и по темным сеням зашарили ее грубые руки. Возможно, она бы и пропустила затаившегося, перепуганного Колю, ежели бы тот не рванул в надежде на лучший исход. Но в критические секунды его подвела щеколда замка. Он зацепился за нее, где-то затрещала сорочка, и Коля отхватил великолепный удар бабы метлой…